Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга пятая. 2005 г.

Жена Аяцкова (воровка) добровольно вышла из подполья, отдала наворованное, и это послужило достаточным поводом для прекращения судебного преследования против нее. Вот теперь ее муж – Аяцков – сможет, наконец, приступить к работе в качестве посла России в Белоруссии. О том, что теперь руки у него чистые, знают все.

4-ое письмо от О.А.Бойко из Ярославля (от апреля).

«Делюсь радостью: областной суд утвердил решение о моем восстановлении на работе. Представление прокуратуры отклонено. Слава Богу, камень свалился, и одной проблемой стало меньше.

Теперь еще раз о сути противоречий в парторганизации. Вы пишите, что секретарем должна приветствоваться активность рядовых, тем более при всеобщей их пассивности. Бесспорно. Но это только в том случае, если сам секретарь активен. А если нет? Если у него одна песня – нас мало и ничего у нас не выйдет? Готов подвести любую теорию для оправдания бездействия. Вы скажете – менять секретаря. А если секретарь и партийные массы друг друга устраивают? В этой атмосфере затхлости, заплесневелости ничего здорового, а тем более, молодого появиться не может. Это подтверждают все годы существования организации. Отвергается с порога все, что не укладывается в прокрустово ложе «Краткого курса». Вроде как время остановилось, жизнь замерла. И каков выход из ситуации?

В своей книге («Перерождение») Вы отмечаете некоторых товарищей, страдающих самомнением. Может, Вы и обо мне так думаете? Там, где всю жизнь были труд и трудности, самомнению нет места, нет почвы для его развития. И эти годы (с 1992) я то в бюро, то в комитете, то зам. секретаря. И все мои предложения всегда были таковы, что их невозможно было не принимать, но, в конечном счете, они саботировались. И выполнялись только тогда, когда я делала все задуманное сама. Невероятно, но факт! И вышло так: везти – вези, а влиять на политические решения мы тебе не дадим. Я подумала, что может, они боятся того, что я рвусь в секретари? Но мне этого не надо, меня и так пол-Ярославля знает. И чтобы исключить подозрения, я в прошлом году взяла самоотвод и вышла из комитета. Но работа, как и прежде, вся осталась на мне. Не смешно ли? Я люблю работать и не считаюсь со временем, мне больно за организацию, у истоков которой я стояла, за ее разложение. Я прихожу к выводу, что у нашей партийной организации нет перспективы. Да и партия в целом, на мой взгляд, находится в кризисе. В личном плане наш секретарь честный и порядочный человек, но по природе своей он не лидер, инертен, пессимист и консерватор. Горько разочаровываться в людях!

Конечно, теоретически и практически «организация» – сила. Но что считать организацией? Вопрос о дееспособности организации нужно было поставить давно, а не ждать у моря погоды. Я терпелива и все время оправдываю людей, жду, пока одумаются и осознают сами свою инерцию. Но оказалось, что это не тот путь. Я осознала, что взывать бесполезно. Но когда стали блокировать мою инициативу, я сказала: хватит, у меня своя дорога. Разница в том, что у меня «общественное» на первом месте, а у многих других – нет. Однозначно – я не мед и не сахар. Но неужели я ищу для себя благополучия, чинов, рукоплесканий?

Конечно, у меня есть настоящие товарищи. Именно они заставили меня написать обращение в ЦК. Но даже если тов. Тюлькин пересилит наш партийный комитет, то, как мне наладить с ними отношения, я ведь перестала их уважать!

Сегодня состоялся комитет, который оставил в силе свое решение от января с.г., то есть подтвердил мое неучастие в «Комитете обороны и спасения Родины». Таким образом, заявление мое о выходе из партии вступило в силу. Моральная тирания восторжествовала над здравым смыслом. Я сделала все, чтобы, не теряя лица, остаться в организации. Последнее слово было не за мной. Да и кому он нужен этот маленький человечек, да еще со своей точкой зрения!»

Ограниченная интеллигентность – частое явление, хотя на самом деле нельзя быть немножко интеллигентным. Ну, например, чтобы возвысить себя, снизить шансы другого. Часто это происходит на подсознательном уровне, то есть без намерения обидеть, а только от желания выделить себя. На самом деле это проявление слабого развития собственной личности.

Прозвучало в СМИ развенчание «гения» – советского академика Е.П.Велихова. Он считается продолжателем дела Курчатова. На самом деле все эти затратные «Токомаки», как теперь говорят, ничего не дали науке. Выйдя на международный уровень, эти проекты стали служить уже не нашим интересам. Во всем этом много непродуманности, грозящей новыми Чернобылями.

Умерла артистка Наталья Гундарева. Удивительно русская женщина. Все, что она сыграла, связано с советским временем.

«Наши» во главе со своим фюрером Яковенко заполонили всю Тверскую. Гибрид советской формы и патриотической атрибутики с выражением безмерного счастья жить при Путине. На этот патриотизм деньги тратятся немереные.

СНГ – то же советское кладбище, что и Россия, только там советское уже не хоронят, а сгребают бульдозером, точно, как фашисты трупы замученных в концлагерях. Кладбищенская техника – на американские деньги. Здесь, подстегнутые нищетой, царят вымирание и вырождение народов. Людей тысячами заносит к нам, в Россию, на рынки, стройки, вокзалы. А что делать? «Экстремисты и бандиты», то есть те, кто борется против продажных режимов, за жизнь простого человека, сидят в тюрьмах.

Наша печать оставляет в тени проблемы населения СНГ. Сколько мучений пришлось пережить народам, живущим на постсоветском пространстве. Больше, чем нам, в России. Их сорвало с круга центробежной силой, расшвыряло и шмякнуло в дикость и феодализм. Их мелкие собственные хищники выстроили себе дворцы, отшвырнули простых людей, отняли у них завоеванные ранее социальные права, искусственно поссорили с русскими. Хищниками оказались те, кто оказался ближе к народным сундукам – бывшие руководители компартий и предприятий (Акаев, Шеварднадзе, Назарбаев, Кравчук, Кучма, Ниязов, Каримов).

Территориально, информационно, экономически, культурно зависимые от России, они отталкивали ее от себя и, вместе с тем, продолжали сосать ее кровь.

Бедность населения этих республик намного превысила нашу. Настолько, что возникшая за эти 15 лет элита стала отторгаться собственным народом. Контраст с прежней жизнью оказался слишком большим и очевидным. Сытость немногих обернулась голодом, отчаянием и протестом миллионов.

Современные компартии работают там в трудных условиях, в том числе в гуще цветных революций. Вышедшие из подполья или находящиеся в подполье, они слабы, но их роль очень важна, и они будут востребованы.