Александр Андреев - Эсеры. Борис Савинков против Империи

Вскоре на Иматре появился Савинков, «Иван Николаевич», Азеф. Друг за другом стали подъезжать боевики.

Наши выводы пришли к убеждению, что полиция прекрасно изучила методы работы Боевой Организации и, следовательно, старыми приемами ничего не достигнешь. Как не тяжело сознаться, эти приемы изжили себя, и нужно для успеха работы создать какие-то новые формы. Для этого требуется время, спокойная обстановка, пересмотр всей старой практики. Азеф и Савинков чувствовали, что не в состоянии что-либо создать в момент работы, не прерывая ее. Им нужно временно отойти, хладнокровно все взвесить и тогда, выработав что-то новое, иное, какую-то новую систему, – приступить к работе. А пока старое насмарку!»

На совместном заседании Центрального Комитета и Боевой Организации во главе с Натансоном, Черновым, Слетовым, Аргуновым, Крафтом, Ракитниковым было решено их на время освободить от руководства Боевой Организации. Во главе террора Партии социалистов-революционеров стал известный эсер Сергей Слетов. При Центральном Комитете был создан Боевой отряд во главе со Львом Зильбербергом, бывшим студентом, обладавшим большими математическими способностями, главным динамитчиком-взрывником Боевой Организации. В Боевой отряд вошли лучшие боевики Савинкова. Валентина Панова вспоминала; «Сложить оружие было психологически невозможно. Свирепствовали военно-полевые суды, виселицы, диктатура Столыпина была в полном расцвете. Мы верили в силу террора и его необходимость в тот момент. С Иматры наша группа разъехалась по разным местам, и мы условились встретиться в Петербурге».

Покушением на Столыпина стал опять заниматься Зильберберг и его Боевой отряд. Еще одну новую террористическую группу создал латыш А.Д. Трауберг, «Карл», назвав ее «Летучий Боевой отряд Северной области». Карл начал подготовку убийства главного военного прокурора генерал-лейтенанта В.П.Павлова, инициатора и сторонника смертных приговоров. Когда первая Государственная Дума потребовала отмены смертной казни, Павлов не постеснялся выступить на ее заседании 1 июня 1906 года и долго говорил о том, что она нужна империи, в которой его речь вызвала бурю возмущения.

Боевой отряд Льва Зильберберга готовил покушение на председателя правительства Столыпина, министра внутренних дел Дурново, генерала свиты Орлова и петербургского градоначальника Лауница, начал собирать сведения о передвижении и образе жизни Николая II и Великого князя Николая Николаевича. Все покушения были утверждены Центральным Комитетом Партии социалистов-революционеров и после этого профинансированы.

Наружное наблюдение извозчиками и торговцами больше не велось. Теперь Герасимов о террористах не знал ничего. Вот так закончилась его крупномасштабная провокация, оставившая его без Азефа. Серьезных секретных сотрудников среди боевиков у него не было. Главный охранник империи своей жадностью к деньгам и наградам успешно приближал кровавый 1917 год.

Два террористических отряда собирали интересующие их сведения с помощью «внутреннего освещения распорядка жизни объектов покушений», во всех слоях общества, имея там широкие знакомства, поддерживаемыми большими деньгами и умными, талантливыми, предприимчивыми исполнителями.

Жена Зильберберга «Ирина» позднее вспоминала: «На первый план, как основа, выдвигается «внутренний сыск» – получение сведений. Отыскиваются люди в обществе и в партии, могущие дать какие-либо сведения о намеченных лицах. Наружная слежка затем проверяет их данные. Все партийные организации должны давать в распоряжение «Боевого отряда» либо из своих членов, если он имеет какие-либо связи, могущие быть полезными в деле этого внутреннего сыска.

Особенно много давали члены военной и железнодорожной организаций и телеграфисты. Таким образом, основание, на котором организация утверждала свое задание, расползалось далеко вширь. Работа, правда, получала в значительной мере случайный характер – в зависимости от тех сведений, которые получались. Нельзя было составить один план и долго и упорно добиваться его осуществления. Самое существование такого плана становилось невозможным: случайность, изменчивость, текучесть форм работы и организации выдвинулись вперед».

Боевой отряд занялся сбором информации обо всех будущих объектах покушений и ее проверкой. На случай случайной встречи с кем-нибудь из назначенных для взрыва сановников эсеровские боевики с утра на встречи старались ходить с бомбами. Первой целью был Столыпин, второй – командующий Петербургским военным гарнизоном и округом Великий князь Николай Николаевич, санкционировавший ужасное повешение Зины Коноплянниковой, и третьей – петербургский градоначальник фон дер Лауниц. Валентина Попова вспоминала:

«Много раз мне пришлось в своей петербургской комнате заряжать и разряжать привезенные с собой из Таммерфорса бомбы. Зарядив утром бомбу, я несла ее для передачи через Розу метальщику, а затем в заранее установленном месте, уже зная, что покушение не состоялось, я снова находила розу со снарядом в руках, с которым и возвращалась домой, чтобы разрядить его. Я стала побаиваться, чтобы швейцар не обратил внимания на мои частые путешествия, то с ручным баулом в руках, то с большим плотным свертком. Но пока все сходило с рук.

Свои люди у партии находились тогда повсюду, особенно в низах, в гуще рабочей и служилой массы, а также среди военных. Они давали сведения о проездах намеченных нами лиц, даже царский дворец в этом отношении не являлся исключением. Сочувствие в низах были, без преувеличения, повсюду. Порой эта помощь была незаменимой, как, например, в деле военного прокурора Павлова».

9 сентября 1906 года в Риге местные эсеры совершили покушение на прибалтийского генерал-губернатора, бросив в него бомбу из окна дома, мимо которого он с охранниками проходил по улице. Осколки ушли в сторону, а метальщики скрылись от погони через черный ход. Тогда же в Петербург из Прибалтики от секретного агента пришло донесение о подготовке покушения на Лауница. Об этом доложили Герасимову и он отписался в Департамент полиции, что все предполагаемые террористы находятся под наблюдением, и столичному градоначальнику бояться нечего.

Эсеры достали два билета на освящение домовой церкви в здании института экспериментальной медицины в Петербурге, на котором должны были присутствовать Столыпин и Лауниц. Лев Зильберберг вручил бомбы Евгению Кудрявцеву, «Адмиралу», и Василию Сулятицкому, «Малютке». Кудрявцев, сын сельского священника из Тамбовской губернии, попросил отдать ему жизнь Лауница, до Петербурга бывшего губернатором в Тамбове и жестоко подавлявшего революцию 1905 года, например, с удовольствием поровшего целые деревни, само собой с сотнями ни в чем невиновных людей. Сулятицкий, спаситель Савинкова, должен был стрелять в Столыпина. В связи с наличием на службе в храме большого количества публики, Центральный комитет Партии социалистов-революционеров бомбы при покушении использовать запретил, чтобы не было невинных жертв.