Павел Якушкин - Из Псковской губернии

Показавъ мнѣ эту штуку, мой Иванъ отнесь ее и снова вернулся ко мнѣ.

— Хорошо вамъ теперь, сказалъ я: лежи на боку, да ѣшь хозяйхской хлѣбъ….

— Эхъ, добрый человѣкъ! проговорилъ Иванъ: я вѣдь нанялся на сходъ: мнѣ чѣмъ скорѣй, тѣмъ лучше; вотъ Лёвкѣ — счастье: онъ лѣтній!..

Еще разъ переночевавъ на ладьѣ, 12 числа поутру я отправился на самое озеро — на Талабско, какъ здѣсь называютъ, или на Псковское, какъ въ географіяхъ пишутъ. Я уже прежде говорилъ, что р. Великая раздѣляется на множество рукавовъ; мы ѣхали по главному — по р. Воронѣ. Вдали на озерѣ виднѣлись суда; одни шли къ Пскову на парусахъ, другія, шедшія къ Юрьеву, стояли на якоряхъ: ждали повѣтри. При самомъ входѣ въ рѣку (изъ Вороны въ Великую) стояла будара.

— Это будара на мель стала, сказалъ мнѣ Алек. Ѳедор.: надо было держать лѣваго берега, а онъ вишь какъ вправо забралъ! Не скоро стянется.

— А много стягиваться надо?

— Какое много: какой-нибудь сажень, да и того — нѣтъ!

Отъ будары были брошены два якоря, и хозяинъ съ двумя своими работниками, налягаясь всѣмъ тѣломъ, тянули якорь напёрыши.

— Помогай Богъ! крикнулъ Алексѣй Ѳедоровичъ, когда мы поровнялись съ работавшими.

— Милости просимъ! отвѣчали тѣ.

— Что, сѣла на мель?

— Ничего не подѣлаешь, якорь не держитъ, Алексѣй Ѳедоровичь, самъ знаешь: дно мягкое, якорь-то и ползетъ…. Бьемся, бьемся, а и всего-то стянуться во по коль!

Онъ показалъ далѣе отъ кормы на поларшина.

— Надо было вамъ праваго [10] Имъ праваго, а по теченію рѣки лѣваго. берега держать…

— Надо, Алексѣй Ѳедоровичъ, надо….

— Дураки! тихо сказалъ мнѣ Алек. Ѳедор.; когда мы довольно отъѣхали отъ будары; тутъ малый ребенокъ не ошибется; а онъ вишь гдѣ затесался!

Въ устьяхъ не хитро: тамъ всего на самой глуботѣ шесть пядъ.

Наконецъ мы выѣхали изъ Вороны въ открытое озеро, и вдали показались острова: Талабско, Таловенецъ, Верхній, Съемско, Ражитицъ.

— „На Талабскѣ теперь деревня не Талобска, сказалъ Алексѣй Ѳедоровичъ, — а Александровскій посадъ.

— Давно жъ это переименовали?

— А вотъ видишь: какимъ-то случаемъ былъ тамъ, заѣхамши какъ-то, царь Аликсандръ Павловичь, — вотъ чѣмъ наградить? онъ и велѣлъ называться не Талабско, а Александровскимъ посадомъ, да и дали имъ полицію, ратушу. Разумѣется, чести больше, а жить хуже.

Вѣтеръ былъ не очень силенъ, но какъ я послѣ узналъ, не было никакой возможности пускаться въ озеро: никто въ самую тихую погоду, не только вдвоемъ, но и одинъ, не побѣжитъ въ челнокѣ до Талабска.

Впрочемъ мнѣ ѣхать до Талабска и не было надобности, ловцы въ озерѣ на глубокомъ мѣстѣ не ловятъ а около береговъ, на мелкомъ мѣстѣ. Отъѣхавъ верстъ 5 по озеру, мы подъѣхали къ ловцамъ.

— Пусть вытаскиваютъ запасъ, сказаль Алексѣй Ѳедоровичъ:- послѣ подъѣдемъ.

Я согласился и спросилъ, какъ у здѣшнихъ ловцовъ составляются артели?

— Больше семействами, а не то скопятся два семейства и ловятъ. Выберутъ изъ старшихъ жерника, т. е. хозяина (главнаго начальника), да половчѣи кого коромщика; жерника — бросать запасъ, неводъ по нашему, коромщика — управлять ладьеи, а остальные ловцы просто съ рукавицами, или изполовщики — изъ части ловятъ; а не то просто работники, вотъ тебѣ и вся дружина. Чаще всего, хозяинъ добудетъ запасъ, да и подбираетъ изъ работниковъ или изъ половщиковъ, и самъ же хозяинъ назначаетъ, кому быть жерникомъ, кому коромщикомъ; ну, тѣмъ и часть, или половину прибавитъ супротивъ простаго ловца, когда дѣлятъ рыбу, а зимой еще бываетъ комора: его дѣло стряпать, лошадямъ воды приготовить: тотъ на половинной части.

— Дѣлятъ какъ же рыбу?

— А вотъ какъ: всю добычу разбиваютъ на 24 части (а вотъ этотъ хозяинъ, Яковъ Андреевичъ дѣлитъ на 22), такъ всѣмъ ловцамъ, а всѣхъ ловцовъ, на двухъ лодкахъ 12 человѣкъ, кажинному ловцу по одной долѣ; да кромѣ той доли коромщику, жернику — для того, работа тяжела — еще доля, на ловцовъ выходитъ 14 частей; остальныя части хозяину на запасъ (неводъ съ принадлежностями). А придетъ время тяжелѣй къ самой осени — хозяинъ догонитъ дружину до 16 человѣкъ: частей-то хозяину придетъ и меньше. Это вотъ Яковъ Андреевичъ — человѣкъ хорошъ:- а у другихъ дѣлятъ на 24 части: такъ на ловцовъ выходитъ 10 частей, да коромщику съ жерникомъ по 2 части, за запасъ остается хозяину 10 частей; а не вся дружина — такъ еще больше того хозяинъ беретъ себѣ.

— Какая цѣна работнику?

— У насъ все равно, нѣтъ работника, посылай работницу; нѣтъ своихъ, нанимай; у насъ нанять можно; ловцу что ни есть лучшему надо дать въ лѣто 50 руб. серебра, а поплоше, то и 25, а работницѣ цѣна знамая:- 20 цѣлковыхъ!

Стали вынимать неводъ, по здѣшнему запасъ; мы подъѣхали, когда уже все было кончено и ловцы собирались на новую тоню.

— Уговори, дѣдъ, сказалъ я Алексѣю Ѳедоровичу: уговори ихъ взять меня съ собою на лодку.

— Уговаривать нечего: подъѣдемъ — садись на ту, гдѣ семь человѣкъ: тамъ занятнѣе намъ весь запасъ лежитъ.

Мы причалили къ большой лодкѣ.

— Помогай Богъ, Яковъ Андреевичь! крикнулъ Алексѣй Ѳедоровичъ жернику.

— Милости просимъ, Алексѣй Ѳедоровичъ! отвѣчалъ тотъ, скидавая шапку: Куда Богъ несетъ?

— А вотъ съ добрымъ человѣкомъ пріѣхали вашихъ промысловъ взглянуть, какъ здѣшніе жихари (жители) пробываютъ.

— Доброе дѣло, доброе дѣло!

— Такъ вотъ что, Яковъ Андреевичъ, возьми ты молодца къ себѣ: пусть посмотритъ всѣхъ нашихъ обычаевъ: ему занятно.

— Милости просимъ, милости просимъ!

Я сталъ перебираться на лодку, которую мнѣ указалъ Алексѣй Ѳедоровичъ.

— Только ты, дядя, ни мѣшай, сказалъ обращаясь ко мнѣ Яковъ Андреевичъ: ты садись на носъ и сиди смирно.

Я обѣщалъ и по его приказанію сѣлъ на носъ.

— Съ Богомъ! крикнулъ Яковъ Андреевичъ: Обѣ лодки (на одной было 5, на другой съ жерникомъ 7 человѣкъ) поѣхали почти рядомъ: отъѣхавши отъ прежней тони съ полверсты, съ нашей лодки перекинули на другую лодку бичеву, привязанную къ правому крылу запаса; тамъ, перехвативши, привязали ее къ своему канату, накрученному на баранъ (вертикальный воротъ).

Когда лодки разъѣхались сажень на 15, на другой лодкѣ бросили якорь, мы же поплыли сперва довольно покойно; но едва бичева, брошенная на другую лодку, натянулась, какъ жерникъ закричалъ:

— „Навались!“

За нимъ всѣ съ крикомъ „Навались! Нажми! у! у! (в)другъ — (в)другъ!“ стали работать веслами, перегибаясь подъ острымъ угломъ впередъ и, взмахнувъ весломъ, опрокидываясь назадъ почти въ горизонтальномъ положеніи; жерникъ въ это время, захватывая охапками запасъ, сталъ бросать въ воду. Вы можете судить объ усиліяхъ гребцовъ: запасъ въ 250 саженъ былъ выкинутъ не болѣе, какъ въ 2 минуты; но ихъ усилія въ сравненіи съ усиліями жерника совершенно ничтожны: жерникъ въ эти двѣ минуты выкинулъ неводъ, въ которомъ было, какъ меня здѣсь ловцы увѣряли, до трехъ-сотъ пудовъ вѣсу [11] Разумѣется — это сильно преувеличено, хотя, впрочемъ, пеньковый неводъ, чрезвычайно частый, въ 250 саж. одной длины, не говоря о ширннѣ, да въ добавокъ еще мокрый, долженъ тяжело вѣсить. !