Юрий Скоп - Избранное

— Ну, конечно…

— Прекрасно!

— Только я его никому не показывала. Засмеют?..

— Да ты что! Тебя в нем хоть сейчас на любой прием.

— У нас-то? — Зинка расхохоталась. — Куда там! Это мечта, и все. Правда, нравится?

— Правда.

— Хотите, я вам тоже такое пошью?

— Очень хочу.

— Тогда вы только матерьял другой… Подороже, ладно?

Дверь в комнату распахнулась, и занавеску от этого вздуло парусом. Влетела какая-то девчонка. Увидела такую неожиданную Зинку, ахнула… Потом зыркнула на Ксению Павловну.

— Ну чего тебе, Валька? — спросила Зинка.

— Да так… У-у, ты даешь! Как эта… Брежитт Бардо! Колоссально! Где достала, а? — Она еще разок оглядела Ксению. — Здрасьте. Я на минуточку… Там Гамлет с главным инженером приехал. С Кряквиным… Оба с фонарями! Подрались сейчас в кино, говорят. В Серегиной комнате они… Про тебя, Зинка, сейчас говорили. Ей-богу… Про тебя и Гришку. Извините… Я побегу. Туда. Кряквин спрашивал, почему ты к Гришке в больницу не ходишь. Поняла? Во мужик! Пока!.. — Валентина выпорхнула из комнаты.

Закипел чайник.

Не так уж и часто в последние годы приходилось бывать Алексею Егоровичу в рабочих общежитиях. А живать-то — тем более… Вот и выцвели в памяти шумные комнаты с запахами пищи, курева, одежды, здорового пота. Не будил по ночам храп соседа. Подзабылись и песни тех лет, и скандалы. Кто-то другой теперь мерз у подъезда, поджидая девчонку, и, не дождавшись, лез, цепляясь за водосточную трубу, лишь бы увидеть ее там, в темной комнате…

Кряквин сидел у Сереги в гостях, среди множества незнакомых ему совсем парней и девчат, слушал их сбивчивые, грубовато открытые разговоры, легко перескакивающие с одного на другое, пил вино, которое Серега великодушно, так и светясь от своего великодушия, щедро нацеживал всем из настоящего кожаного бурдюка, и, отогревшись, как-то приятно расслабившись, — даже скинул парадный пиджак, — то и дело ловил себя на мысли, что вот ведь сколько времени отгорело с тех пор, как он сам приходил, чтобы жить, вот в такие же комнаты, а по сути-то… все так и осталось в них: и те же запахи, и те же разговоры, и тот же знакомый настрой беззастенчивого веселья и безудержного максимализма… Как когда-то по молодости, вокруг Кряквина сейчас походя и запросто давались оценки и характеристики комбинатовскому начальству, критиковалось все и вся… Кряквин слушал парней и девчат, изредка вмешиваясь в перебранки, но больше молчал, понимая, что им, молодым, куда важнее сейчас выговориться самим, ощущая при этом свою правоту и независимость…

Если что-то и отличало вот эту рабочую молодежь от той, к которой когда-то принадлежал Кряквин, так это куда более информированный диапазон их претензий. Эти неплохо копали по всей иерархической цепи комбинатовского управления, не зауживали беды свои и претензии до размеров собственных участков и цехов, а порой ковыряли по-главному, неожиданно для Алексея Егоровича выходя на глобальную суть. Их уже занимали вопросы и экономики, и техники, и самостоятельности в деле принятия тех или иных решений.

— За две-то недели опыту набраться? Да никогда! Спорю, хоть на чо, — говорил один. — А у нас? Проучится салага в курсовой сети две недели — ему пятый разряд…

— А пятый, по идее, и за три года не соберешь.

— Ну а я-то про что? Вот и ходит потом такой по ортам, жмется, как этот…

— Или вот опять же про мастеров, — встрял другой. — Ну на кой они… а? на горных участках? Заместо заложников, что ли? Вроде квитанций на двух ногах, да? Мы же и без них запросто. Болтаются по участкам, как цветки, и не пахнут… А деньги им, значит, плати. Вот он и дорожает, кубик руды.

— Любопытно… — усмехнулся Кряквин. — Учту на будущее.

— Или вот… Если бы вы не отстояли Тучина перед гортехнадзором, мы бы точно такой бы хай устроили — только держись! Взрыв-то случайно сработал, а телегу покатили на Тучина, на Ивана Федоровича… «Техника безопасности»… Да уж если по правде-то, по натуре, то мы же ведь все помаленьку эту технику нарушаем… А как же?! Попробуй по ихним инструкциям выполни план…

— Ну это вы зря, братцы, — пыхнул папиросой Кряквин. — Очень даже и зря…

— Хо-о! А как же?.. Вы попробуйте сами ее не нарушать. Это ж подземка! Иной раз и не всунешься, если по инструкции будешь соваться…

— Каждая строка техники безопасности, говорят, кровью погибших горняков написана… — начал было Кряквин серьезно.

— Да знаем мы про это! Слыхали…

— Так что же тогда? — спросил Кряквин с прищуром.

— Тут бы всю систему добычи поменять, а?

— Как?

— Очень просто. Вводить вибровыпуск руды. Где они, ваши вибропитатели, где?

— Будут, — твердо сказал Кряквин. — Не все сразу…

— То-то… Только и слышишь… «Обожди… Не все сразу…» А жизнь-то идет!

— Куда? — улыбнулся Кряквин.

— Известно куда… В гору. Вон Гришка-то наш докатился… Рвануло-то ведь, как из пушки… Ладно, хоть комиссия по уму акт составила, а то бы пришлось кое-кому…

— Мне точно, в первую очередь, — сказал Кряквин. — Я вот сейчас знаете про что вспомнил?.. Про то дельце, когда еще пневмозарядку глубоких скважин на рудниках внедрял. Помните?

— Это на Нижнем-то? Давно уже?..

— Да… Тогда мы на комбинате впервые собрали пневмозарядчик для заряжания скважин рассыпными взрывчатыми веществами. А при испытании его в опытном блоке рвануло. Дело сейчас прошлое, но я тогда и посинел и побелел…

— Вы-то при чем? Авария…

— «Авария…» Девять человек на тот свет — это, милый мой, не то слово… Я тогда думал, что лучше бы меня там в куски разнесло. Вот так… И тоже комиссия тогда по уму актик составила. Все объяснила нам, темным. Успокоила. А через два года я и узнал об истинной причине взрыва…

— Расскажи, Алексей Егорыч, — попросил Серега.

— Расскажу… Вон для тебя. Это же ты плюешь на технику безопасности… — Кряквин кивнул в сторону своего оппонента. — В общем, прошло два года, и заявляется как-то ко мне в кабинет горнячок один… Под этим делом, кстати… Покурил, погудел и рассказал… У меня аж волосы на загривке дыбом встали. Оказывается, они, те первые, кто с пневмозарядчиком в блоке возился, головки шлангов на костерке грели и гнули потом. Поняли?.. А там же, в штреке-то, аммонитовая взвесь. Вы знаете… Не продохнешь было… Вот и рвануло со страшной силой… Сейчас-то пневмозарядка массовых взрывов обычное дело, вроде мясорубки на кухне, а тогда аммонит… живое мясцо провернул… Вот так-то, нарушитель техники безопасности… Вы хоть к Григорию-то ездили? — неожиданно, без перехода, спросил Кряквин у всех сразу.

— Конэчно… — ответил Серега. — Только знаете что, Алексей Егорович, я вам по сэкрэту скажу, нэ нравится мнэ совсэм Грыгорий, да…

— Чем же, Сергей?