Михаил Ребров - Советские космонавты

В спор вмешалась Валя. И стала убедительно опровергать формулу, что-де бескорыстны среди людей только гении, да и те в конечном итоге надеются на признание.

— Про Кузнецова читали?

— Какого Кузнецова?

— Партизана-разведчика. О нем в книге Медведева «Сильные духом» написано. И письмо там приводится одно.

— Подумаешь, письмо. Бумажка, и только!

— Бумажка, говоришь? — Валя вспыхнула. Глаза стали гневными. — А ты знаешь, что написал он ее перед уходом на задание, возвратиться с которого не рассчитывал?

В зале замерли. Она достала из кармана листок, бережно развернула его и прочитала: «Я люблю жизнь, я еще очень молод. Но если для Родины, которую я люблю, как свою родную мать, нужно пожертвовать жизнью, я сделаю это. Пусть знают фашисты, на что способен русский патриот и большевик. Пусть знают, что невозможно покорить наш народ, как невозможно погасить солнце».

...В день полета Юрия Гагарина в аэроклубе был переполох. Ребята носились как угорелые. Расписание прыжков сорвалось: кто слушал радио, кто спорил, кто доверительно сообщал неведомо откуда добытые «подробности»... Девушки, сбившись в кучку, говорили о том, кто будет первой космонавткой.

Еще не разобравшись в охвативших ее чувствах, Валя ощутила какое-то беспокойство, волнение. Говорили, что Гагарин тоже был курсантом аэроклуба. Думы об этом мешали спокойному течению мыслей. Она отдавала себе отчет в том, что нечто подобное испытывали в те дни миллионы людей и, вероятно, многие юноши и девушки писали заявления с просьбой зачислить их в отряд космонавтов. Конечно же, там много достойных кандидатур. А что она? На ее счету несколько десятков прыжков, она имеет спортивный разряд. И все же решила попытаться.

Об этом не знал никто: ни домашние, ни подруги. Только Валентина Федоровна Усова. Да и она не торопилась с советом. Понимая ее, Валя старалась не попадаться на глаза партийному секретарю, а при встречах скрыть внутреннее напряжение, не выдать его словами. Только добрую, прожившую трудную и светлую жизнь женщину нельзя было обмануть. Она все чувствовала и все понимала.

— Ну что ж, Валюта, — сказала ее старшая наставница, если чувствуешь себя готовой, пиши заявление. Я за тебя поручусь...

Она жила ожиданием. Вечерами отправлялась на песчаный откос Волги, глядела на заречные дали и представляла себя летящей среди звезд. Далеких мерцающих звезд! И тут же задавала себе вопрос: «Справлюсь ли? Ведь я не летчик. Может быть, сначала поступить учиться в летное училище? Но возьмут ли меня, девчонку? Л время уходит, течет, как вода в Волге...»

Бродила по пустынной Карачихе (так называлось место, где был расположен аэроклубовский аэродром), вспоминая сочиненные кем-то из ребят стихи:

Карачиха моя, Карачиха,

Беспокойная в небо дорога,

К незнакомой звезде моей тихой

С твоего я шагаю порога!..

Гасли стожары. Бледнело небо. Она возвращалась домой, чтобы утром снова идти в цеха родного «Красного Перекопа», в горком комсомола, аэроклуб...

В декабре 1961-го ее вызвали в областной комитет ДОСААФ. Трудно сейчас передать в деталях разговор, который тогда состоялся. Слишком нереальным, фантастичным казалось то, что именно на ее долю выпадало счастье, о котором она даже боялась думать. Она поняла лишь одно: ее берут.

Время листало странички календаря. Валя по-прежнему занималась комсомольской работой. В аэроклубе тоже прибавилось дел: она стала инструктором по парашютному спорту. У нее появились свои подопечные, а вместе с ними и ответственность за них, за их подготовку, знания и умение.

Кончилась зима. По ночам еще морозило, но днем небо становилось синим-синим, ярко светило солнце. Под его лучами таял снег. Кричали взъерошенные воробьи. Она улыбалась воробьям и солнцу, синему небу и тонким сосулькам. Ей казалось, что она чайкой парит над Волгой. У нее в кармане лежала телеграмма: «К десяти часам утра прибыть в Москву к генералу Каманину».

А потом все завертелось, закружилось в вихре встреч, знакомств, вопросов, тренировок. Работа, работа и снова работа...

Космодром Байконур с его стартовой площадкой и величественное зрелище старта космической ракеты-гиганта она впервые увидела в дни группового полета Андрияна Николаева и Павла Поповича. Перед глазами открылась потрясающая картина, которую раньше она представляла лишь по рассказам ребят и преподавателей. И пожалуй, уже тогда Валя ощутила близость своего старта.

16 июня 1963 года над планетой прозвучал ее позывной:

— Я — «Чайка»!..

...Спешит человек. Шагает по аллее Звездного, стучит каблучками по улицам Москвы. Идет, улыбается и думает... Снежинки, которые тают на щеках, — лебединая песня зимы, простая и прекрасная, как та, что звучала в гуле самолетных моторов, в порывах ветра, наполняющего купол парашюта, в грохоте ракетного старта... — С праздником тебя, мамулька! — радостно кричит Аленка. — И чуть помолчав, черноглазое существо вдруг настороженно спрашивает: — Мамочка, а ты не уйдешь на работу 8 марта?

...Сейчас она — член Центрального Комитета КПСС, председатель Комитета советских женщин, депутат Верховного Совета СССР, вице-президент Международной демократической федерации женщин... Она часто слышит слова благодарности за свой труд. И все-таки самый низкий поклон ей за другое — за ее дерзновенное мужество, за любовь к труду. Это они привели ее в космос. Это благодаря им она имеет воинское звание полковника ВВС, диплом инженерной академии, ученую степень кандидата наук. Это за них ее и по сей день называют «Чайкой».

Владимир Михайлович Комаров

Летчик-космонавт СССР, дважды Герой Советского Союза полковник-инженер Владимир Михайлович Комаров. Родился в 1927 году в Москве Член КПСС. Совершил два полета в космос: первый- в 1964, второй — в 1967 году.

Главный конструктор смотрел на крепышей в форме военных летчиков и по-доброму улыбался. Он тоже волновался: как-никак первая встреча с теми, кому начинать...

Наверное, такое же чувство испытывает отец, отправляющий своих сыновей в далекую поездку. Какие они? На что способны? Он имел право знать о них все. Сколько лет он ждал вот этой встречи. И не просто ждал, а отдал ей жизнь, талант, свое сердце. Он работал и ждал. Он торопил время, и вот оно пришло.

— Ну что же, — сказал Королев, выслушав каждого и обращаясь к Владимиру Комарову, — вы несколько старше своих товарищей, у вас за плечами академия, вы летчик-инженер. Видимо, вам придется стать во главе космического экипажа...

Он плечист. Лицо открытое, энергичное, волевое. И внимательные, добрые глаза. Крупные, сильные руки и чуть приметная улыбка губ... Таким запомнился он мне на космодроме за несколько часов до старта корабля «Союз» в ночь на 23 апреля. Он должен был открыть космическую навигацию 1967 года на новом корабле.