Василий Захарько - Звездные часы и драма «Известий»

С какого-то момента я, можно сказать, потерял покой. Я всегда любил «Известия». Сначала как читатель, потом как студент журфака Ленинградского университета, начинающий репортер и, наконец, как штатный известинец. И если сейчас, на двадцать шестом году моего счастливого пребывания в «Известиях», от меня может зависеть что-то важное в судьбе родной газеты, разве вправе я устраниться? Разве у меня нет перед ней обязанностей? Обо всем этом думалось, когда позвонил Кожокин, пригласил в свой офис на улице Щепкина. Встреча была долгой. Сделанное мне согласованное с «Лукойлом» предложение идти на выборы подкреплялось заверениями, что в случае моей победы при голосовании меня утвердят главным редактором. Разумеется, была обещана полная самостоятельность в редакторской работе.

В тот же день меня пригласил в «Лукойл» Александр Василенко, и у него в кабинете состоялся аналогичный разговор. Василенко сказал, что «Лукойл» не отказывается от кандидатуры Иллеша, но если я выиграю выборы, Андрей может стать замом главного.

— А если он наберет больше голосов? — спросил я.

— ОНЭКСИМ против него, — ответил Василенко, — но будем как-то договариваться.

Я не исключал, что банк может сделать или уже сделал такое же предложение, как мне, еще кому-нибудь, — ребята там, судя по их маневрам с акциями и хартией, уж точно не простаки, предусматривают все варианты развития событий. Кожокину и Василенко я сказал, что мне надо подумать до завтра. Хотелось все осмыслить и обязательно переговорить с Николаем Боднаруком. Работая в «Общей газете», он принял чье-то предложение войти в известинский список кандидатов. На мой взгляд, на выборах его не ожидала большая удача, но мне было важно знать, что он намерен делать после выборов. Я считал, что если стану редактором, то было бы хорошо работать с Боднаруком, отвечающим за основную тематику в газете — политику. Лучшей кандидатуры на такую роль я не знал. Правда, имелась у меня на уме еще одна достойная личность, но, во-первых, она пребывала в Вашингтоне, а во-вторых, ее имени — Владимир Надеин — терпеть не могли оба наших акционера. Один считал, что Надеин должен был ему продать свои акции, другой — что он воспользовался моментом и загнул слишком большую на них цену.

Мы созвонились с Колей и договорились о следующем. Если меня выберут и утвердят главным, он вернется в газету моим замом. А поскольку я теперь знаю, кто у меня может быть замом, то принимаю официальное предложение Плутника и Ивкина о выдвижении моей кандидатуры.

Сохранившаяся у меня и в воспоминаниях Данилевича подробнейшая, на 64 машинописных страницах, стенограмма собрания свидетельствует, что особое значение было придано процедуре выборов. Она продумывалась и готовилась долго и тщательно, совсем не так, как на первых выборах главного редактора сразу после августовского путча 1991 года. Тогда мы все делали стремительно, голосовали не тайно, а поднятием рук, ни одной кандидатуры, кроме Голембиовского, выдвинуто не было. Сейчас все происходило по-другому.

Намечалось, что собрание пройдет в два тура. В первый, 17 июля — избрание президиума (он же секретариат), счетной комиссии, речи кандидатов, их обсуждение. На следующий день — закрытое, тайное рейтинговое голосование с определением первых трех победителей для представления их совету директоров, который и должен из этой тройки выбрать нового главного редактора и его утвердить.

Заявки на участие в выборах в качестве кандидатов принимались в течение трех дней — с 14 по 16 июля, с утра до восьми вечера. Все они регистрировались, в них указывалось, кто и кого рекомендует. Список кандидатов составлялся не по алфавиту, а в порядке поступления заявлений. Приведу его полностью: Лацис, Агафонов, Резник, Друзенко, Иллеш, Алимов, Эггерт, Голембиовский, Данилевич, Дардыкин, Яков, Киселев, Худякова, Юферова, Боднарук, Захарько, Ильинский. Последнего в этом списке, восемнадцатого кандидата я назову чуть позже, когда по ходу собрания о нем пойдет речь.

Председателем собрания был избран ветеран газеты (и Великой Отечественной войны) Ю. Феофанов, секретарем — Т. Худякова. В счетную комиссию вошли пять человек: одного из них назначил совет директоров, остальные четверо избраны. Комиссию возглавил авторитетный известинец, зам главного редактора «Закона» Павел Демидов. Был утвержден следующий порядок: все выдвинутые кандидатуры обсуждаются персонально и в той очередности, в какой они внесены в список; урна для голосования опечатывается; каждый участник собрания имеет право оставить или вычеркнуть в бюллетене любое количество кандидатур; в помещении, где состоится подсчет голосов, никто не имеет права находиться, кроме членов счетной комиссии.

В общем, все намечалось и проводилось весьма серьезно, без шуток. После обсуждения процедурных нюансов было сообщено, что поступили заявления о самоотводах — от Худяковой, Данилевича, Юферовой, Голембиовского, Резника. Когда их удовлетворили, встал вопрос о восемнадцатом в списке кандидате — им был назван первый вице-премьер российского правительства А. Чубайс. Недовольным гулом зал оценил появление этого имени как чью-то дурашливую выходку. Ее автором оказался активно примкнувший к «инициативной группе» Бесик Уригашвили. Тут же взял слово Яков:

— Мне хотелось бы поддержать Бесика, потому что я тоже подписывал это выдвижение Анатолия Борисовича. Я отношусь к нему с уважением. Он курирует средства массовой информации, имеет непосредственное отношение к ситуации в «Известиях». Я считаю, что он имеет право претендовать и претендует на газету «Известия».

Все это говорилось в едком, насмешливом тоне, перекликаясь подтекстом с недавней статьей в «Известиях», вылившей ушаты грязи на Чубайса. А «непосредственное» отношение первого вице-премьера к ситуации в «Известиях» проявилось в том, что он не стал вмешиваться в конфликт редакции с обоими акционерами — не принял Лациса с его просьбой о помощи в борьбе с ОНЭКСИМ-банком и «Лукойлом». Собственно, та статья была своеобразной местью Чубайсу, и вот сейчас к ней добавлялось дешевое фиглярство. Пятнадцать страниц стенограммы из шестидесяти четырех вбирает задуманная в «инициативной группе» словесная пляска, где под видом заботы о соблюдении регламента в ход шло многое, что могло только оскорблять человеческое достоинство А. Чубайса. Заявлялось, что собрание не имеет права снять с голосования его кандидатуру. Что это может сделать только сам кандидат, а он где-то путешествует по Дании. Что надо его найти и спросить его согласия на самоотвод. Отыгрался на обидевшем его Чубайсе и Лацис:

— Если мы сейчас присвоим себе право снять кандидатуру по отношению к одному кандидату, то, естественно, встанет вопрос, не можем ли мы его применить по отношению к другому, третьему, четвертому и т. д. Поэтому надо искать Чубайса.