Уильям Реймон - Мэрилин Монро. Тайна смерти. Уникальное расследование

Увы, это было не единственным, с чем пресс-атташе согласилась в тот день. Увидев, что та из-за инфекции никак не могла заснуть, Мэрилин дала ей несколько таблеток нембутала. Из тех, которые выписал ей доктор Энджельберг за несколько часов до того.

Что было потом? Пэт Ньюкам, не взвесив важность своих показаний, сама обо всем рассказала [243] См. «Мэрилин, последняя попытка». .

Проглотив одну таблетку, Ньюкам задумалась. Прекрасно зная о состоянии Мэрилин и о лечении по отвыканию, проводившемся Гринсоном и Энджельбергом, она решила, что слишком рискованно оставлять в распоряжении актрисы почти полный тюбик снотворного. Тем более что именно нембутал был причиной ее медикаментозной зависимости. И, охваченная заботой о состоянии здоровья подруги, она спустила все желтые пилюли в унитаз.

Сама того не ведая, пресс-атташе разрушила уверенность, внушенную Монро доктором Энджельбергом.

И ничто уже не могло остановить трагедию.

Тревога переросла в одержимость.

Одержимость превратилась в кризис.

Через несколько часов солнце должно было зайти, и Мэрилин уже заранее начала опасаться самого худшего. Выписанных Энджельбергом таблеток не было, и актриса уверилась, что заснуть ей не удастся. Мысль о бессонной ночи сводила ее с ума.

Доктор Гринсон вынужден был срочно приехать.

Монро была сложным пациентом, курс ее лечения обещал стать продолжительным. Поэтому врач уединился с актрисой, чтобы выслушать ее, поговорить, успокоить.

Но все усилия «пробиться» к ней словно наталкивались на непроницаемую стену. И слова Гринсона словно отскакивали от нее.

Мэрилин никак не могла забыть признание Пэт Ньюкам. Конечно, ее поступок был продиктован добрыми намерениями, но, выбросив нембутал, пресс-атташе совершила непоправимое. Она нанесла оскорбление королевскому достоинству. Лишившись единственного спасательного круга, Монро тонула.

И тогда у Гринсона родилась идея.

Видя, что присутствие Ньюкам в доме вызывало у его пациентки недовольство, он посоветовал ей уехать. Поэтому в шесть часов вечера та покинула дом 12305 на Файфс Хелена-Драйв, но перед этим зашла к Мэрилин попрощаться. Актриса ничего не сказала, просто махнула рукой в ее направлении. А на лице ее Ньюкам увидела тень сожаления.

Во всяком случае, и сегодня она хранит именно это воспоминание о последней встрече с живой легендой.

Однако отъезд Ньюкам не улучшил ее состояния. Мэрилин задыхалась от собственных страхов.

А Гринсон быстро переключился на другой аспект сложившейся ситуации. Он несколько раз пытался связаться с Энджельбергом, чтобы уговорить его прийти в дом звезды, поскольку было очевидно, что ей нужно сделать укол. Но дозвониться так и не смог.

Наконец зазвонил телефон. Это был Энджельберг, и Гринсон объяснил ему, что произошло. Но тому больше не было никакого дела до Мэрилин с ее капризами, бессонницей, страхами. Если бы он в тот момент немедленно уехал по вызову, Эстер потребовала бы развода. Энджельберг сказал, что ему очень жаль, но не уступил настоятельным просьбам коллеги [244] Звонки Гринсона и отказ Энджельберга являются установленным фактом. Эстер, бывшая жена врача, подробно описала его отказ в просьбе Гринсона в книге Доналда Спото «Биография Мэрилин Монро». В этой же книге Спото приводит письмо Гринсона одной коллеге, в котором тот рассказал об отказе Энджельберга приехать. .

Таким образом, Гринсон оказался предоставленным самому себе. Без надежды на спасительный укол и с пациенткой, которая ничего не желала слушать. Ему нужно было найти какое-нибудь решение.

Решение было очевидным.

И лишь оно одно стало причиной феноменальной концентрации барбитурата в крови и печени Мэрилин Монро.

Только оно объясняло посинение ее кишечника.

Ответ очевиден: врач приготовил для звезды клизму из нембутала в жидкой форме [245] Препарат в такой форме существует до сих пор. Он применяется в том числе и при некоторых случаях эвтаназии. .

Это было подтверждено предсмертным признанием Эйнайс Маррей, сделанным ею Стивену Миллеру.

Ответ был очевиден, но для того, чтобы стать окончательно убедительным, следует разрешить несколько ключевых вопросов.

Для решения первой загадки надо было знать время введения этого лекарства ректальным путем.

Характер трупного окоченения и посинения тела позволяли установить время смерти актрисы около половины девятого вечера, во всяком случае до девяти часов, когда после звонка Рудина помощница обнаружила труп. Поскольку время абсорбции нембутала в ободочной кишке примерно равно времени всасывания его при оральном употреблении [246] См. « Группа по расследованию убийства ». , это означает, что спринцевание должно было иметь место за час до того, как звезда впала в глубокую кому. Точнее говоря, нембутал был введен в организм около половины восьмого вечера.

Вопрос: именно в это самое время Мэрилин разговаривала по телефону с Джо Ди Маджио-младшим. Как Ни парадоксально, но этот звонок не опровергает, а лишь усиливает тезис. Дело в том, что тон разговора, как было потом сообщено, позволяет утверждать, что клизма на основе нембутала была поставлена за несколько минут до звонка. Потому что прежде, чем замедлить реакцию человека и оказать свое прямое воздействие, нембутал производит обратное: в привыкшем к его присутствию организме барбитурат вначале создает эффект… эйфории!

Эйнайс Маррей, услышав веселый разговор Мэрилин с сыном бейсболиста, сделала вывод, что актриса находится в хорошем расположении духа.

Спринцевание было произведено за несколько минут до половины восьмого вечера, то есть в тот момент, когда Гринсон покинул дом 12305 на Файфс Хелена-Драйв. Значит, не он был автором этой необычной лечебной процедуры.

Действительно, роли были четко расписаны. Психиатр не делал уколов, не ставил клизмы, поскольку инъекции делал Хайман Энджельберг, а клизмы… Эйнайс Маррей!

В своем последнем разговоре с санитаром в Аризоне бывшая помощница по дому призналась, что Гринсон приготовил смесь, но ввести ее предоставил ей. Это признание вписывалось в логику событий. Было установлено, что психиатр ушел из дома Мэрилин в пятнадцать минут восьмого вечера. Маррей сразу же поставила хозяйке клизму, а потом позвонил Джо Ди Маджио-младший. Все сходилось.

Однако в этой истории был один большой подводный риф: откуда взялся жидкий нембутал, который использовал доктор Гринсон? Немыслимо представить, чтобы психиатр принес лекарство с собой, равно как и предположить, что он обнаружил его в домашней аптечке.