Ким Костенко - Это было в Краснодоне

— Знаешь ее? — отрывисто спросил Соликовский.

— Убей меня бог, не знаю! Видать видал, а кто такая — не знаю.

— Сможешь узнать ее, если снова увидишь?

— Да как не узнать? Молодая, лицом белая, брови черные. Пальто на ней темно–синее, с котиковым воротником, платок темный, на самый лоб опущен…

— Ну‑ка, закрывай свою лавочку! — решительно скомандовал Соликовский. — Пошли со мной. Дам тебе двух полицаев, разыщешь свою знакомую.

Почти бегом они направились к серому бараку.

Пропустив вперед Почепцова, Соликовский задержался возле дежурившего у входа полицая, хотел спросить что‑то и вдруг услышал отчаянный крик.

Недовольно поморщившись, Соликовский спросил:

— Что там еще такое?

Полицай безразлично повел плечами.

— Захаров какого‑то пацана с базара привел. Допрашивает.

Соликовский толкнул ногой дверь в кабинет Захарова. В углу громко всхлипывал оборванный, худенький подросток лет двенадцати. Одной рукой он держался за вспухшую щеку, другой размазывал по лицу обильные слезы. На столе лежала смятая пачка немецких сигарет «Люкс».

Откинувшись на спинку стула и вытянув ноги, Захаров, прищурившись, смотрел на паренька:

— Ну, так кто тебе дал сигареты?

Тот на секунду умолк, шмыгнул носом, мрачно пробубнил:

— Никто, я сам нашел… — И, увидев, что Захаров поднимается со стула, снова истошно завопил:

— Не бей, дяденька! А–а-а!..

— Цыц, гаденыш! — Захаров с маху ударил его тыльной стороной ладони по щеке. — Говори, где взял?

В это время в комнату осторожно вошел Василий Громов. Хитро улыбаясь, он подошел к Захарову, прошептал прямо в ухо:

— Имею срочное донесение, Виктор Сергеич. Насчет немецких подарков…

Захаров выжидающе посмотрел на Громова. Тот, замявшись, указал глазами на подростка. Захаров ухватил мальчишку за ухо и вытолкнул за дверь.

— Ну, говори…

Громов торопливо заговорил:

— Женька Мошков с друзьями утащил эти мешки. Он директором клуба работает. Там мешки и припрятаны. Идите прямо в клуб — наверняка найдете… И Мошков сейчас там. В акурат на месте поймаете…

Соликовский подошел вплотную к Громову:

— Как узнал?

— Соседи мы с ним. В одном доме живем, — испуганно вскинул голову Громов.

— Вчера вечером дружки приходили к нему — Третьякевич и Земнухов, тоже в клубе работают. Я случайно ихний разговор подслушал…

Через полчаса к клубу имени Горького подкатили Соликовский, Захаров и двое полицейских. Мигом поднявшись наверх, Соликовский рванул дверь, первым вбежал в просторный зрительный зал.

Евгений Мошков, крепкий, плечистый парень в солдатской гимнастерке и штатских темно–синих брюках, заправленных в кирзовые сапоги, стоял посреди пустого зала и спокойно разговаривал с пожилой уборщицей.

Соликовский подбежал к нему, ткнул пистолетом прямо в лицо.

— Руки вверх!

— В чем дело? — недоумевающе спросил Мошков.

— Дурачком прикидываешься?

Сильный удар рукояткой пистолета по голове свалил Мошкова. Толкнув ногой распластавшееся на полу тело, Соликовский повернулся к полицаям.

— Обыскать здание!

Громко топая коваными сапогами, полицаи забегали по пустым коридорам. Вскоре откуда‑то сверху послышались их торжествующие возгласы:

— Нашли!

На чердаке, под старыми декорациями, полицаи обнаружили мешки с немецкими подарками.

Избитого, окровавленного Мошкова кинули в сани. Не заезжая в полицию, Соликовский бросился отыскивать других работников клуба.

Ближайший помощник Мошкова — художественный руководитель клуба Виктор Третьякевич был дома. Он спал. Полицаи ворвались в квартиру и, не дав ему опомниться, скрутили руки полотенцем.

— Теперь на Банковскую! — крикнул кучеру Соликовский.

На Банковской жил главный администратор клуба Иван Земнухов.

Соликовский долго стучался в дом Земнуховых. Никто не отвечал. Тогда полицаи взломали дверь — пусто…

— Ладно, никуда от нас не денется, — махнул рукой Соликовский. — Поехали…

Возвратившись в полицию, он прежде всего ухватился за телефон. Ему не терпелось поскорее доложить Зонсу о том, что приказание начальника жандармерии успешно выполнено.

— Все цело? — спросил его Зонс.

— Да почти все, за исключением нескольких пачек сигарет, — не скрывая радости, отрапортовал Соликовский.

— Немедленно пришлите все в жандармерию, — распорядился Зонс. — Узнали, кто это сделал?

— Так точно! Преступники задержаны и находятся сейчас в камере. Как прикажете с ними поступить?

— Решайте сами, — ответил Зонс. — Пусть местное население узнает, что оккупационные власти не вмешиваются в дела органов гражданского самоуправления. Но, думаю, надо наказать их как следует, чтобы другим неповадно было.

— Это уж будьте спокойны! — польщенный доверием, заявил Соликовский.

Довольно потирая руки, начальник полиции забегал взад и вперед по кабинету. Он даже не заметил, как невысокий худой юноша в больших роговых очках вошел в комнату, откинув свисавшую на лоб каштановую прядь, осмотрелся по сторонам и подошел к Соликовскому.

— Мне сообщили, что полиция арестовала двух моих товарищей. Я пришел выяснить, в чем дело…

— А ты кто такой? — вскинул брови Соликовский.

— Я главный администратор клуба имени Горького. Фамилия моя Земнухов.

— Ага, тебя‑то нам и не хватало, — усмехнулся Соликовский. — Ну‑ка, подойди поближе…

Земнухов спокойно шагнул вперед. Соликовский медленно поднялся со стула, подошел к нему и сильным ударом сбил его с ног. Звякнули и разбились о пол очки…

Это было первого января 1943 года.

— С этого дня все и началось…

Подтынный несколько раз жадно затянулся дымом, закашлялся. Наконец после долгой паузы отложил в сторону папиросу.

— Сначала Соликовский сам допрашивал трех арестованных, — продолжал он рассказ. — Долго сек их плетью — хотел заставить признаться в краже, требовал назвать соучастников. Но Мошков, Земнухов и Третьякевич все отрицали. Они заявили, что даже не представляют, каким образом пропавшие мешки оказались на чердаке клуба. Потом Соликовскому надоело возиться с ними, и он поручил вести следствие Захарову.

— На допросах арестованных спрашивали лишь о краже подарков, не связывая это с деятельностью подпольной организации? — спросил следователь.

— Да, Соликовский интересовался только подарками. Ведь никто в полиции тогда еще не знал, что Мошков, Земнухов и Третьякевич являются участниками подпольной организации. Мы тогда еще многого не знали…

Теплым сентябрьским утром на пустынной окраинной улице Краснодона встретились два приятеля. Один — высокий, худой, в старом пиджаке с изодранными локтями и порыжевших запыленных сапогах, другой — небольшого роста, вихрастый, в роговых очках.