Юрий Дьяков - У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

Перебегать нужно было площадь 9 января, которая сильно обстреливалась противником. 34‑й полк, получив такую задачу и 42‑й, начали подкапываться вплотную днями и ночами и почти дошли на 20–30 метров. Ночью они рыли траншеи, а днем скрывались от противника, к утру замаскировывали это дело и почти подошли вплотную. Это они сделали дней за 6, прокопали метров 60. людей там работало не так много, по два были впеременку. Земля наверх не выбрасывались, а выносилась к Волге за обрыв. Это была подготовка для штурма. День атаки был назначен утром на 10 часов 3 декабря. Я пошел на наблюдательный пункт в 42‑й полк в 7‑ю роту. Там командир полка был, а здесь остался комиссар Вавилов. Он пошел на наблюдательный пункт в трубу. Мне можно было наблюдать и Г-образный дом, военторг и площадь 9‑е января. Панихину был приказ сделать внезапную атаку без артиллерийской подготовки, в 6 часов ворваться в Г-образный дом. В 10 часов должен наступать 42‑й полк. Артиллерийская подготовка в 6 15должна быть, то есть методический огонь до 9 40на разрушение отдельных огневых точек противника. Вывели орудия и прямой наводкой били по амбулатории. Была привлечена огнеметная рота 28 огнеметов, 10 огнеметов было у Панихина у Г-образного здания и 18 в 42‑м полку. Задача огнеметам была поставлена при захвате опорных пунктов выжигать немцев из подвалов. Мы много раз брали эти дома, но не смогли удержаться в них, потому что люди не особенно шли. Противник контратаковал, и нашим приходилось или гибнуть, или отходить в свои окопы. Мы должны были поставить группу, которая после захвата остается и закрепляется.

Сама организация была продумана исключительно правильно. В 6 00группа заскочила в Г-образный дом без единого выстрела. То, что находилось наверху, было моментально уничтожено. Там было 6 этажей. Прямо вскочили туда, и внутри начался бой в комнатах, на этажах. Наши наверху были, они внизу, некоторые на 7‑м этаже были. Люди буквально резали, били. Потом уже там трупы выносили, и наших и их. Вопрос стоял такого порядка: если из подвала не выбить, то будет плохо. А там их человек 60 было. После мы взяли одних только пулеметов 17, 18 винтовок, автоматов, огнеметов, две пушки противотанковые, минометы были.

Тогда, когда я был там, в 10 часов начался штурм железнодорожного здания. Это было захвачено. Одного пленного взяли, трупы фашистов, часть людей побили, часть перешла в школу 38 и оттуда противник начал контратаковать. Я приказал Жукову, исполняющему обязанности командира батальона, организовать систему огня. Он хорошо организовал до начала наступления, то есть расставил огневые точки, штурмовые группы, поставлена задача бойцам, кто, куда должен идти, как должен идти. Но одну «мелочь» спутал, самое основное. Станковые пулеметы не должны были идти в наступление, а должны были поддерживать. Он их не зарыл в землю, а замаскировал за углом один и правее, слева другой. Когда пехота пойдет на штурм, он должен открыть из этих пулеметов и минометов шквальный огонь для того, чтобы задушить огневые точки противника. Он это сделал, но не сделал блиндажа, который бы предохранял бы от мин. Когда пехота поднялась в атаку, немцы открыли минометный огонь и прямо по пулемету. Пулемет из строя вышел, второй то же самое, а пехота уже пошла. Ее начали резать. Тогда он выскакивает и с наганом: «За Сталина, за родину – вперед», – а поддержки, огня нет. Я метрах в 60‑ти был тут же, приказал немедленно эту бестолковщину отменить. Там человек 8 убитых и человек 20 раненых. Потери получились потому, что огневые точки противника не были ослаблены нашим огнем, а наши были подавлены.

Вторая группа командира батальона Андрианова. Тот зарыл пулеметы в землю. Когда началась контрогневая подготовка немцев по нашим пулеметам, то эти пулеметы стреляли, не обращая никакого внимания. Штурмующая группа как поднялась, сразу рывок и внутри уже началась борьба. Таким образом, был занят железнодорожный дом и одна группа пошла на школу 38, но людей было недостаточно для того, чтобы осуществить это. Мы считали, что в гарнизонах по 20–30 человек, а там целиком роты были по 70 человек.

Когда я узнал, что в Г-образном доме идет борьба, я приказал Панихину, во что бы то ни стало, этот дом очистить любыми средствами. Панихин мобилизовал людей, организовал. Заместитель у него Куцаренко по строевой части. Было поручено ему уничтожить противника в подвале. Там подвалов очень много. В одном подвале пробили ломами потолок и как дали туда двумя огнеметами. Там было человек 20 и всех сожгли. В другой подвал 250 кг толу положили на потолок, потом взорвали и все там и остались…Часть немцев сбежала.

Бой шел 26 часов. К утру мы полностью освободили и закрепились. Сейчас расстояние 30 метров друг от друга. Школу 38 некому было брать. Этот дом имеет большое значение, из него виден весь Сталинград. Там были применены новые средства. Сама жизнь заставляет людей думать и знать свой маневр. К подвалу трудно было подойти, артиллерия не могла разрушить и вот ломами били, пробивали, а потом огонь давали, то есть выжигали из укрепленных точек, а потом подрывали.

«Под домом железнодорожников подкоп у нас 50 метров был прорыт под землей на глубине пяти метров. Туда было заложено толу три тонны. Потом была подготовлена штурмующая группа. В момент, когда взорвется огневая точка, она должна идти на штурм. Там получилось немного не так, то есть дали пополнение, а люди не пошли – узбеки, которые крайне плохо воюют. Из этой группы, кто не пошел, расстреляли всех. Ставилась задача после взрыва этой группе, обеспеченной огнем, ворваться в железнодорожный дом. Там были люди русские, старые бойцы, которые хорошо воевали, разведчики. Крик исключительно сильный был. Там было три огневых точки, 30 человек офицеров и солдат. Они там и остались. После этого кинулись в атаку. С момента взрыва полторы минуты летит земля и осколки камней, а от места действия 30 метров, таким образом, в диаметре будет 60 метров. На этом расстоянии была штурмующая группа, а до дома этого 20 метров. Я рассчитал, что полторы минуты они сидят после взрыва и минута на бег. Если они пойдут все, безусловно, ворвутся и захватят этот дом. [В] две с половинойе минуты были саперы организованы, которые должны были проволку резать и толовые шашки забрасывать в амбразуры. Саперы, разведчики кинулись, проволоку перерезали, толовые шашки забросили, а штурмовать некому, они все лежат. Саперы и разведчики погибли. Командир взвода поднимал за шиворот, расстреливал – мы не пойдем. Лучше всех воевали сибиряки».