Юрий Дьяков - У всякого народа есть родина, но только у нас – Россия. Проблема единения народов России в экстремальные периоды истории как цивилизационный феномен российской государственности. Исследования и документы

К середине октября наш передний край упрочился. Немцы нас не теснили на Мамаевом кургане, наоборот, мы их немного потеснили. Мамаев курган был разделен на две части. Восточный – у нас, а западный край оставался у них, причем у немцев же остались водонапорные баки, чертовы купола, как их называли. В этих баках у них были главные наблюдательные пункты, все корректировщики артиллерийские находились у нашего переднего края в безопасности, сидя в этих баках. Поэтому господствующее положение на кургане оставалось за немцами. Вот почему позднее сражение за Мамаев курган по существу было сражение за баки: кто господствовал на баках, тот господствовал на Мамаевом кургане… Примерно 14 января был полностью взят Мамаев курган и баки. Длина Мамаева кургана вдоль берега можно считать метров на 1000, в ширину 400–500 метров.

Все бойцы и командиры исходили из одной задачи – как можно больше вывести из строя живой силы противника. Часто бывали такие приказы, которые я сам нередко получал от командира Батюка: «Сегодня в ночь выпустить 1000 мин». И мы били по площади минометным огнем. Прицельного огня ночью вести нельзя было, но мы заранее пристреливали участки… мы участки прочесывали пулеметным огнем. Наши бойцы говорили: «Мы имеем море огня и днем и ночью». В боеприпасах мы никогда нужды не имели.

По приказу командующего Чуйкова и командира дивизии надо было иметь свои переправочные средства. Баржи все были разрушены, сожжены и затоплены… Даже крупные катера и те торчали носом кверху на берегу. Единственный способ иметь свой транспорт – было пользоваться мелкими лодочками. Сначала в полку было семь лодок, а потом увеличилось до десяти лодок, причем в их числе было два понтона. Эту свою флотилию мы в шутку называли «флотилией им. Коробкова». Коробков был помощником начальника штаба по тылу, который сам создал эту «флотилию». Между прочим, это тоже бывший учитель и директор школы, прекрасный организатор и толковый работник. Он жив и здоров и награжден медалью за боевые заслуги. Утлые лодки оказались самым плавучим средством переправы через Волгу.

Лёд пошел по Волге 9 ноября и шел до 17 декабря. Нам это очень надоело. Это самый тяжелый период для армии. Лодки с большим трудом протаскивались между льдами туда и обратно, затирались во льдах, люди переходили с одной льдины на другую. Были случаи, когда лодки уносило вниз по течению к немецкому берегу, и тогда надо было лодки или бросать, или выбрасывать груз и уходить в сторону. Одну нашу лодку занесло ниже Сталинграда километра на три и пять дней мы разыскивали своих людей. В общем «красавица Волга» испытывала наше терпение и действовала нам на нервы. В эти дни мы не любили Волгу. Утром каждый спрашивал, не встала ли Волга. И немцы, как мы узнали от пленных, тоже с нетерпением ждали, когда встанет Волга…

11 ноября немцы перешли в наступление на участке завода Метиз, но из этого наступления ничего у немцев не получилось. На часть нашего участка пришел батальон 92‑й бригады. Она должна была сесть на левом фланге, но ее переместил на правый фланг. Мы этот участок формально почти сдали, но пулеметные точки все еще находились там… А как на грех немцы ночью предприняли атаку, и человек 50 бросилось на литейную завода «Метиз». В газетах этот эпизод описан, как один немецкий ефрейтор бросился в литейной на бойца Реутова, выбил автомат из рук и крикнул: «Сдавайся, рус». Боец не растерялся, ударил его и выбил в свою очередь автомат из рук немца. В это время выскочил снизу из блиндажа командир пулеметной роты старший лейтенант Большешапов и стал бросать в окна гранаты. Пулеметчики открыли огонь. Гранатами и пулеметным огнем нанесли немцам большие потери. Немцы растерялись…

11 ноября. Первый пленный на участке 1047‑го полка 284‑й стрелковой дивизии – ефрейтора, который подбежал к Большещапову, ранило, его взяли в плен… Взяли второго в плен и привели в штаб полка. Это был первый язык в Сталинграде. Раненого ефрейтора бойцам приказали нести на носилках, но так как был ноябрь, бойцы рукавицы еще не получили, они по дороге отбили ему все печенки, отогревали руки… С ним много возился врач Краснов, чтобы привести его в себя и допросить, Ему, правда, стало лучше, и он успел сказать, что он ефрейтор 216 полка, но больше ничего от него не добились, и он тут же умер. Второй пленный… держался этот пленный очень нахально и вызывающе. Он… член фашистской партии. Мы отправили его в штаб, а потом оттуда он был направлен в штаб фронта. Он еще чувствовал себя победителем и никаких признаков подавленности у него не наблюдалось. Он рассказал как тяжело было в эти дни с обмундированием…немцы его так и не получали до конца Сталинградской битвы, все время питали надежду ее получить.

Мы круглые сутки вели огонь и наносили большие потери немцам… Очень хорошо помогала пехота и дивизионная артиллерия… Хуже было с поддерживающей артиллерией, которая нас била часто самих…Почти с первых дней обороны Сталинграда появились кочующие минометы 150 мм, когда минометчик переходил с одного участка на другой. сначала это делалось для того, чтобы не засекли минометную точку…, ему приходилось бегать от одного миномета к другому. Особенно интересным был минометчик Есин, рабочий Митин и томич Медведев. Все эти три минометчика очень хорошо били по ходам сообщений, по дорогам, по подходам… На моих глазах Митин одним выстрелом 203 мм пушки пробил водонапорный бак… он пристреливал его и почти всегда туда попадал. Этим делом занимались ампулометчики или огнеметчики… Помню, как 25 ноября горел один бак…, что напоминало извержение вулкана. Огромное количество погорело в то время… Хорошо работала 120 мм батарея омского учителя Борисова. Надо отметить, что среди командиров было много учителей, и мне казалось, больше всего приспособились к военной обстановке.

По инициативе начальника связи полка старшего лейтенанта Селезнева был протянут кабель через Волгу под водой… обыкновенный подводный кабель может служить не более 6–7 дней. Селезнев добился… что кабель держался целый месяц… Часто кабель горел в самом Сталинграде или его разрывало на куски минометным огнем. Был случай, когда немецкая бомба попала в бензобак, горючее хлынуло на берег, кабель горел. Надо было спасти кабель, чтобы держать непрерывную связь и один из храбрых линейных надсмотрщиков томич Прогресс Смирнов принял дерзкое решение – он схватил горящий провод и бросился в холодную воду Волги, дело было в ноябре. Он дотянул провод до воды, потом связал концы порванного провода… связь восстановил. Смирнов это делал три раза, опускал провод в воду, чтобы его спасти. Вода была очень холодная, но этот человек был способен на подвиг.