Николай Прокудин - Бой под Талуканом

– А Афоню и Луку не задело? – озабоченно поинтересовался я.

– Нет, а что так за них переживаешь?

– Перед рейдом очень много дал им денег в долг, а они их пропили. Не хочется без «бабок» в отпуск ехать.

– Ну-ну, один с твоими деньгами сбежал, другие пропили, что-то ты чеками швыряешься, лучше вообще не получай, пусть в кассе лежат или мне в долг дай, – улыбнулся Володя.

– Ага, и потом переживай за тебя: шандарахнет ротного еще раз по башке или нет.

– Значит, если деньги в долг у тебя не возьму, то за здоровье командира роты ты не станешь переживать?

– Нет. Очень сильно переживать не буду. Был один, другой, третий, пришлют четвертого, – ответил я, широко улыбаясь. – Ну, нельзя сказать, что мне совсем на тебя наплевать, конечно, жалко будет, человек все же, да и привыкли уже, почти любим тебя.

Моя шутка пришлась Сбитневу не по душе, и он сердито сплюнул на дорогу и выругался.

– Вот твоя замполитская сущность и проявилась. На людей наплевать, деньги дороже, да?

– Сказал же, чуть-чуть будет жалко, обещаю, честное слово, – ответил я, продолжая улыбаться. – А тебе меня будет жалко?

– Нет, подрезать бы все замполитовское племя под корень, легче стало б жить. Баба с возу – кобыле легче.

– Ну, тогда дохляков в горах сам будешь подгонять и выносить.

– Вынесем как-нибудь.

– А, кто тебя газетами и книжками будет снабжать?

– Обойдусь.

– А в карты с тобой играть?

– Перебьемся.

– Коньяк-водку вместе пить?

– Никогда больше пить с тобой не буду, отстань от меня! Ничего мне от тебя не надо. Отлучаю презренного и недостойного от самодержавного тела! Отправляйся-ка с третьим взводом на их задачу. Я тебя разжаловал, будешь в ссылке находиться, пока моя душа не оттает.

– Ну и хорошо, иду с Мандресовым. Очень даже рад! – ответил я Сбитневу и хотел уже уходить, но был остановлен.

– Ник, приемничек-то оставь! – широко улыбнулся Володя.

– Это мой!

– Нет, не твой, а имущество роты. «Маяк» на балансе состоит, я за него отвечаю.

– А я его на складе с боем доставал и носил на себе всю дорогу!

– Нет, его БМП возила! Отставить разговорчики, у тебя маленький транзистор есть!

– Вот так-то, говорил, что ничего от меня не надо, а сам последнее отнимаешь, крохобор.

– От крохобора и слышу. Собирай манатки и двигай в гору, вон Мандресов со своими архаровцами по склону идет. Эти бойцы из третьего взвода?

– Да.

– Вот с ними и выдвигайся. Сколько тут пехоты?

– Пятеро. А машину куда поставить?

– Технику забирает Лонгинов. Я получу у него последние указания и пойду на соседний хребет, а Ветишин – правее меня. Всего три задачи держим. Ну, валяй отсюда, бывший собутыльник, – ухмыльнулся Сбитнев и хлопнул меня по спине.

– Вовка, а может, ты мне сто чеков дашь взаймы? Тогда проверим, насколько ты за меня больше будешь переживать.

– Нет, не дам, не хочу я за тебя беспокоится. Иди с глаз моих долой, торопись, а то БМП с твоим мешком уедет, – засмеялся Сбитнев.

Я сразу заторопился собираться в путь-дорогу. Мешок укомплектован, спальник достать из десанта – минутное дело, привязать его к мешку – и в путь.

– Рахмонов, отдашь транзистор ротному лично в руки! Не забудь, а то если придержишь, потом сам в горы с заставы понесешь. Узнаешь, что значит быть настоящим пехотинцем, а не на машине разъезжать. Не советую!

– Даже в мыслях не было, – усмехнулся хитрый механик.

– Гурбон, строиться с вещами у машины! – скомандовал я пехоте.

– Бегом, построились, чумасосы! – эхом откликнулся на мою команду младший сержант.

Я оглядел бойцов и распорядился:

– Взвод поднимается на высоту, мы выдвигаемся к ним через две минуты! Якубов-большой – впереди, затем – я, Свекольников, ты – в замыкании. Идти след в след, ноги по сторонам не разбрасывать и клешнями камни не загребать. А то подорвемся без сапера. Гурбон, бери щуп, будешь дорогу прокладывать. Сегодня твоя очередь работать минным тралом.

– Вах! Вам меня не жалко, да? Кто будет плов готовить взводу? – живо откликнулся с тревогой в голосе Якубов.

– Ничего, если что – Уразбаев или твой однофамилец справятся. Внимание! Идти предельно осторожно, друг за другом, не отставать! Якубов-младший, бери бурдюк с водой!

– Она тяжелый! А я маленький! Может, кто другой.

– «Хитрый глаз», хватит отговариваться, солдат, я твою воду за тебя нести не собираюсь.

Все дружно засмеялись шутке над узкоглазым узбеком, и я продолжил:

– Как водичку пить – ты первый, а как ее нести – так не могу!

– Я маленький, мешок больше меня, однако ж. А воды я почти не пью!

– Значит, будешь пить! Тетрадзе, помоги ему нацепить емкость. Гурбонище, трогаемся, быстрее вперед!

Группа медленно потянулась вдогонку за взводом. Вначале крутой подъем метров пятьдесят, а затем более пологий, но кажущийся бесконечным склон. Мы двигались по осыпи, по выскальзывающим из-под ног камням, загребая обувью пыль и песок. Сбитнев тем временем умчался на машинах дальше по дороге в сторону Файзабада. Час перехода под палящим солнцем – и мы на месте. Сашка развернул карту и принялся «привязываться» к местности.

– Уф-ф, – выдохнул я, сбросив мешок, вытер пот, присел рядом. – Саня, сориентировался?

– Да хрен его знает. Я в горах еще плохо ориентируюсь, для меня все тут одинаково. Черт поймешь эту местность: горы, хребты – как под копирку. Давай вместе мудрить.

– Давай. Пляшем от дороги, пойдем сядем чуть повыше: оттуда лучше видно.

Через сорок минут споров мы пришли к общему соглашению о нашем местоположении, и Александр доложил Сбитневу о наших координатах по кодировке на карте. Тем временем бойцы быстренько построили укрытия, а Якубов даже кашеварил.

– Товарищи офицеры, идите скорее, пока еда не остыла, все готово, – крикнул он.

И тут подбежал к нам Свекольников с бледным перепуганным лицом, протягивая радиостанцию Мандресову.

Александр стал тревожно вслушиваться и комментировать мне происходящее.

– Ник, во втором взводе – подрыв! Трое ранено, двое – тяжело.

– Кто? – воскликнул я.

– Черт его знает. Твою мать! Ветишин! Сбитнев говорит: старшего ранило! Сережку!

– Куда?

Не отвечает.

– Саня, дай поговорю с командиром.

– Он и сам тебя вызывает, – и Александр сунул мне в руки радиостанцию.

– Как у вас дела? – спросил Сбитнев. – Почему не докладываете обстановку?

– Сориентировались и привязались к местности, окопались и закрепились, хотели доложить о построении эспээс, но услышали про потери, молчим и слушаем, – ответил я.

– Ну вот что, слушатель, бери одного «карандаша» и следуй ко мне, как говорится, с вещами на выход!

– «Карандаш» тоже с вещами?

– Да, бери любого, и побыстрее!