Николай Прокудин - Бой под Талуканом

– Хочу, но не могу. А еще через пару дней и не нужно будет присылать, получателей не окажется, вымрем, как мамонты, – обиженно ответил я.

– Не горюй, в семь утра готовность к получению еды и воды, Головской доставит на БМП. Трех или четырех бойцов ко мне пришлешь, и отсюда вместе пойдут к дороге за провиантом. Как слышно, все понял?

– Ура! Спасены! – обрадованно воскликнул я.

– Хватит радоваться, собирайте фляжки – и ко мне!

По холодку вернуться с провизией не получилось. Как всегда, тыловые где-то задержались и приехали к полудню. Солдаты притащили после обеда три большие коробки и полные вещмешки с фляжками. Добрались еле живые.

– Чуть не помер по дороге, – пожаловался, выбравшись наверх, Фадеев. – Тут паек на трое суток, а воды теперь у нас очень много! Мы родник нашли в лощине, случайно наткнулись! Вода вкусная, не то что эти помои, сплошная хлорка!

Эта новость нас обрадовала больше всего: у родника можно не только попить, но и помыться, не нужно экономить и трястись над каждой каплей!

– Гасан, а кем ты хочешь быть после армии? Куда пойдешь работать? – поинтересовался я у лежащего рядом сержанта.

– Торгашом. Я кооперативный техникум закончил, товароведом или зав. складом стану, может, заготовителем, наверняка где-нибудь среди материальных ценностей окажусь. У нас если в этой сфере работаешь – большим и уважаемым человек считаешься.

– По всей стране так, не только у вас. Хотя на Кавказе особенно! Доступ к закромам Родины – самое главное дело! И как же ты в армию попал, обычно на такой работе откупиться можно?

– Вокруг слишком многих посадили, некоторых даже расстреляли, кампания началась по переделу сфер влияния, я предпочел два года армии пяти годам тюрьмы. Считаю, что мне крупно повезло, моим друзьям – нет, многие арестованы.

– Н-да. Значит, есть еще бойцы, радующиеся службе в армии на благо Родины! Молодец!

– Гасан, а тебе не кажется, что у нас тут очень уж сильно воняет? Загадили всю гору! А? – возмутился я однажды утром, когда вместо рассветной свежести ветерок принес отвратительный запах выгребной ямы.

– Да, товарищ лейтенант, еще неделю, и мы или окончательно задохнемся, или мухи заедят, – ухмыльнулся Муталибов.

– Это мы уже более-менее принюхались, а если посторонний, новенький какой прилетит, с ног запахом собьет. Сегодня проводим субботник, как раз суббота по календарю.

После завтрака я озадачил посты уборкой окружающей территории. Если взглянуть со стороны, то действительно жуткое зрелище, мусорная свалка какая-то: пустые банки, обрывки загаженных газет, упаковки, огрызки и всюду кучи, кучи, кучи и кровавый понос.

– Дристуны! Всем вооружиться саперными лопатами и вниз на двадцать метров вокруг по склону все присыпать, банки сбросить в пропасть. Если кто попробует скрытно ночью подойти, то хоть загромыхают, будут исполнять роль второго рубежа сигнализации. Да аккуратнее с сигналками, ногами не зацепите, – распорядился я и отправил Гасана контролировать выполнение приказа.

Но как всегда, говоришь одно, а делают совсем другое: две сигнальные мины узбеки зацепили, и осветительные ракеты сериями взметнулись в разные стороны.

– Что случилось, почему сигнальные мины сработали? – запросил меня по связи Сбитнев.

– Зачищаем от мусора гору, боремся с антисанитарией, маскируем фекалии! – отрапортовал я бодрым голосом.

– Боретесь за чистоту – это похвально! А вот военное имущество без толку истребляете – плохо.

– Почему без толку истребляем. Все одно тут мины бросим, когда уйдем, – ответил я.

– Пререкаешься? Давай топай к нам, возьми с собой бойца и сейчас же выдвигайся, получишь указания на следующую неделю.

«А чего их получать, – подумал я, – что на этой неделе, что на следующей будет все одно и то же: лежать, наблюдать, загорать, есть, мусорить и гадить!» Нехотя я взял автомат, лифчик с боеприпасами и, тяжело вздыхая, отправился в путь. Вниз-вверх, вниз-вверх – пятнадцать минут неторопливой ходьбы под раскаленным солнцем. Насквозь взмокший, я выбрался на командный пункт.

На вершине меня никто не встретил, не окликнул, сплошное сонное царство. Только Колесников приоткрыл глаза и уставился с любопытством на меня, он дежурил у радиостанции, и спать ему было не положено.

– Колесо! Где отцы-командиры?

– Там, в своем эспээсе.

– Чем занимаются?

– В карты играют, курят, анекдоты рассказывают.

– Как у Самого настроение?

– У Сбитнева – хорошее, у врача – не очень, – ответил солдат.

– А у тебя? – продолжил расспросы я.

– У меня еще хуже: зуб болит, и спать хочется. Капитан-медик пообещал зуб без наркоза вырвать, если засну на посту у радиостанции, вот и борюсь со сном!

– Вот и молодец, борись дальше! А то еще рассердится стоматолог да перепутает, вместо больного здоровый зубик удалит, – сказал я солдату.

– Ни хрена себе перспектива, без наркоза да еще здоровый! Ох, солдатская судьба – злодейка!

– Это точно, – ухмыльнулся я. – Тяжела жизнь военного подростка.

Оглядевшись, я посмотрел в сторону своей горки. Позиции взвода абсолютно не видны, они закрыты соседней высотой, и прямой видимости у ротного нет. Это и хорошо, и плохо. Плохо, что друг друга поддержать не сможем, а хорошо то, что Сбитнев не видит, чем я занимаюсь: болтаюсь бесцельно по горе или сутками дрыхну. Не может и придраться к организации службы. Нет повода прокомпостировать мне мозги.

– Привет, страдальцы! – крикнул я, приподняв палатку, растянутую над укрытием.

– Пошел к черту, – заорал в ответ ротный. – Не тяни полог, а то сейчас стена завалится. Что, присесть тяжело и на карачках заползти, обязательно все ломать? Быстро лезь сюда к нам и не пыли! Третьим будешь?

– А что я в вашей конуре забыл, там душно! Третьим быть, а на каком мероприятии? – отказался я. – Играть в карты не хочу – жульничество одно!

– Сгниешь на своей горе, больше не пригласим! – пообещал нахально Володя.

Я ушел, загребая кроссовками песок и мелкие камушки, а игроки, обсыпанные пеплом, так и остались лежать и потеть под пыльной палаткой, куря и обжигая губы о старые окурки, которые они держали пинцетом, и продолжая сворачивать самокрутки. Бедолаги…

Ночь. На связь вышел Бронежилет. Он переговаривался со всеми постами, запрашивал о том, что нужно бойцам для счастья. Оповестил о грядущем празднике жизни на горе: доставка воды и продуктов вертолетом.

– Замполит, тебе сигареты нужны?

– Нет, я не курю, – ответил я.

– А бойцам сколько «Охотничьих» забросить?

– Лучше бы нисколько, пусть бросают курить.

– Товарищ лейтенант, вы что совсем обалдели? – возмутился оказавшийся по близости сержант Зайка.

– Иди ты к черту, бросай курить, займись спортом, а то в гору лезешь и дохнешь, хрипишь, как старый дед! – ответил я ему яростно в ответ.