Николай Прокудин - Конвейер смерти

Я осторожно пробрался между камней и выполз на тропу, где комбат у поваленного дерева переговаривался по радиосвязи.

– Василий Иванович! Духи вторую роту зажали в ручье! Сам еле-еле проскочил! Пулей кепку сбили, гады! Что делать будем дальше? – крикнул я возбужденно.

– Тише, комиссар! Без паники! Не гони волну! Чего орешь? Духи стреляют? Бери автомат и иди стреляй в ответ. – Комбат дымил торчащим в зубах замусоленным окурком. Левой рукой он поминутно поправлял сползающую на глаза повязку. Сероиван намотал бинтов на голову Чапая, наверное, на три осколочных ранения. От души.

– Василий Иванович, я не только бегаю, но и стреляю. Зачем такие обвинения? Паники нет. Просто немного страшновато, – обиделся я. – А где наша разведка?

– На этой горке должны сидеть. – Подорожник показал пальцем на вершину. – Пыж в своем репертуаре! Опять радиостанция молчит!

– А за поворотом есть кто или там духи?

– Не знаю! Чего привязался! Сходи проверь, только возьми кого-нибудь с собой. А то еще, чего доброго, пропадешь.

Я огляделся – и вновь на глаза попался Шапкин. Сержант слышал разговор и, улыбнувшись, отвел глаза в сторону.

– Сашка! Чего физиономию воротишь? – насмешливо спросил я.

– Так вы опять на меня свой взгляд кидаете. Что, кроме меня, никого нет, чтобы в дозор сходить?

– Ты мне, сержант, нравишься. Не лежишь мордой в землю, закрыв глаза от страха, а воюешь. Пошли.

Сержант вздохнул и взглянул на Хмурцева. Командир взвода связи начал возмущаться для порядка:

– Почему меня никто не спрашивает? Это ведь мой сержант! Заберите его из взвода, товарищ старший лейтенант, и водите за собой. Будет заместителем замполита.

– Старший лейтенант Хмурцев! Выделите мне одного бойца! Быстро!

– Вот это другое дело. Шапкин! Марш за замполитом батальона! Умереть, но защитить его персону от врагов! – улыбнулся Вадик.

Мы звонко хлопнули с Вадимом ладонью об ладонь, и я зашагал по мокрому рыхлому песку Впереди виднелась овечья кошара, выложенная из плоских камней. В этом сарае вполне могли устроить очередную засаду для отходящего батальона. Если строение займут духи, мы опять в мешке.

– Шапкин! Стрельни «мухой» в сарай!

Идти напролом не хотелось: вдруг там кто-то ждет – не добрый и не ласковый… Сержант прицелился и выпустил гранату в прикрытую дверь. Взрыв! Часть стены и крыши завалилась. Ну вот, теперь можно смело шагать дальше. Заглянув вовнутрь, мы никого не обнаружили. Береженого Бог бережет!

Дальше открывалась зеленая поляна между двух высоких хребтов. Вдали у следующего поворота росли несколько елей и опять торчал одинокий домик. Но до него далеко, метров пятьсот. Туда мы попадем не скоро. Главное, чтоб дорога к нему была чиста, чтобы не оказалось на нашем пути засад и минных полей. Крутые горные склоны явно без блиндажей и огневых точек. Вот и отлично! Отступление вполне возможно, да и артиллерия хорошо бьет по противнику. Наверное, сумеем выбраться.

Я устало присел за камень и вытянул избитые о камни, натруженные ноги.

Только я почувствовал близость спасения, как сразу охватила какая-то необъяснимая усталость. Ступни стали ватными, руки тряслись. Мелкая дрожь прошла по всему телу. Нервы! Паника начинается. Не вовремя нервишки шалят! Дрожь усилием воли удалось унять. Глаза безвольно закрылись, и я впал в минутное забытье, которое продолжалось всего минуту, может, пять. Сознание отключилось само собой. Как будто перегорел в мозгу предохранитель или щелкнули невидимым тумблером. В памяти всплыли картины недавнего прошлого: бой, горящий вертолет, дым пожарища…

К реальности меня вернул одиночный выстрел. Кто-то невидимый издалека прицелился, выбрав меня своей мишенью. «Хороший выбор у стрелка – замкомбата», – мелькнула в голове невеселая мысль.

В той же позе я как сидел, так и упал на бок, а затем скатился в небольшой арык. Пусть стрелок думает, что попал, второй раз целиться не станет. По арыку, прикрываясь каменным бруствером, я отполз метров на пятнадцать и укрылся за краем террасы.

– Шапкин! Сашка! Ты живой? – заорал я что есть мочи.

– Живой! – отозвался издалека сержант.

– Ты не видел, откуда зараза, снайпер, стреляет?

– Нет. А что, это в вас целились? Я думал, рикошет.

– Ты где залег?

– Я за бревном маскируюсь. Что мне делать дальше?

– Переползай сюда к канаве, только быстрей. Вернемся к комбату, надо торопиться с отходом, а не то духи подойдут поближе, пристреляются, и не выскочим.

Через несколько секунд Шапкин рухнул сверху мне на шею.

– Черт слеподырый! Не видишь, куда прыгаешь? – возмутился я.

– Какое видишь, он опять чуть не попал в меня! Пуля шлепнулась куда-то правее, – тяжело дыша, оправдывался связист. – А вы если не позвали бы, то я и не свалился бы. Мне и там было удобно.

Точно, надо торопиться, а то отрежут отход! Все же, если проскочим этот узенький перешеек, дальше нас будет гораздо труднее прижать и догнать.

Пригибаясь, мы побежали обратно.

– Василий Иванович! Духи начинают постреливать в тылу! Надо быстрее сниматься и уходить! – крикнул я в лицо комбату, когда вернулся на полянку.

– Чего орешь? Понял, не глухой! – осерчал Подорожник.

– Это я оттого, что торопился сообщить.

– Тупые недоделки в штабах не могут никак определить, где «царандой» и как мы с ним соединимся. Сейчас снова буду требовать разрешения на отход. Ох, не вытащить нам всех раненых! Людей не хватит! – вздохнул комбат. – Нужно бросать лишнее барахло.

Василий Иванович вновь принялся объясняться с командованием, а я перебрался на пятачок, откуда вели огонь по духовским блиндажам три бойца. Пули щелкали о камни, сшибали ветки, с визгом рикошетили. Казалось, нет от них спасения. Кто-то выбежал из-за камней и упал впереди укрытия. Это был Волчук. Он оглянулся и, увидев меня, задорно крикнул:

– Никифорыч! Ты в рубашке родился! Везучий! Мы за тобой сразу проскочить так и не сумели. Полчаса лежали, пока вертушки бородатых не отогнали. Пули прошли за твоими ногами. Если бы у духа патроны в магазине не кончились, то следующие пули вошли бы тебе в ногу и задницу.

– Вот мерзавец! Чуть-чуть меня не достал! Но я живучий, увернулся! Пулей только кепку сбили, в ручье осталась, – сказал я минометчику.

– Видели. Мы подождали, когда артиллерия ударит по домам, и поползли следом. Шкурдюк твой чепчик подобрал, смотрит, а в нем дырки. Будет дополнительная вентиляция волосам, не облысеешь.

– Хорошо, что не получилась вентиляция в мозгах, – горько усмехнулся я. – Значит, мне опять повезло…

– Шкурдюк то же самое сказал. Еще он заметил, что надо от тебя держаться подальше. В комиссара, говорит, не попадают, а рядом находящихся приятелей-сослуживцев цепляют. Поэтому можно попросить тебя, Никифорыч, отползти чуть подальше в сторону от меня? – улыбнулся Волчук.