Эпсли Джордж Беннет Черри-Гаррард - Самое ужасное путешествие

«…стоянка была расположена между огромными трещинами» (18 ноября 1911 года).

«К северу вдоль горы Нансена был сплошной хаос — пройти там было невозможно» (19 ноября).

«Ледниковый рукав, ведущий наверх, был недлинен, но необычайно крут и с огромными трещинами» (20 ноября).

И так далее, практически ежедневно вплоть до 3 декабря, когда были пройдены последние зоны трещин с выразительными названиями — Чёртов ледник и Чёртов танцевальный зал.

Переход англичан по леднику Бирдмора проходил по-иному.

16 декабря 1911 года Р. Скотт отметил:

«Нам пока не встречались такие опасные трещины, каких я ожидал».

18 декабря он записывает:

«Ледник представлял из себя широкий бассейн с неправильными волнообразными полосами и довольно спокойной поверхностью».

Как и на леднике Акселя Хейберга, наиболее коварные трещины оказались в верховьях, где 21 декабря

«Аткинсон и Эванс ушли в трещину на всю длину своей сбруи».

Последние трещины на этом маршруте были отмечены 27 декабря, но в предшествующие дни затруднения в движении происходили в основном из-за глубокого снега.

У. Херберг (известный своим пересечением Северного Ледовитого океана в 1968–1969 годах), также посетивший описанные места в Антарктиде, воочию убедился в отмеченной здесь разнице:

«Ледник Хейберга, откуда бы на него ни смотрели, производил устрашающее впечатление… Ледник же Бирдмора, увиденный Шеклтоном и его спутниками с горы Хоп, произвёл на них противоположное впечатление. Он простирался перед ними как огромная столбовая дорога к полюсу».

Погодные условия, в которых проходили полюсные маршруты, сравнивать намного трудней, прежде всего из-за несовпадения в сроках. Сам Р. Скотт писал о том, что в конце своего полюсного маршрута он столкнулся с неожиданно низкими температурами. Однако во время зимовки на «Дисковери» в марте 1902 года вблизи моря, где теплее, уже отмечались температуры ниже -40 °C. Ясно одно: уложившись в намеченные сроки, Р. Амундсен избежал тех неблагоприятных сезонных явлений, на которые жалуется Р. Скотт. В целом же различия в природной обстановке по обоим полюсным маршрутам не настолько велики, чтобы объяснить успех одного исследователя и неудачу другого. Очевидно, необходимо сравнить графики движения полюсных отрядов Р. Скотта, Э. Эванса и Р. Амундсена. выполнение самих маршрутов, причём лучше всего на графиках (включая возвращение), которые достаточно наглядны (рисунок). По горизонтальной оси нанесены даты различных событий, по вертикальной — удаление от баз в километрах. Тем самым удаётся сопоставить события обоих маршрутов, что практически невозможно просто при чтении отчётов. В результате выявляется довольно много новых существенных деталей, включая разницу в среднесуточных темпах обоих полюсных отрядов: 24,6 км/день у Р. Амундсена и только 19,5 км/день у Р. Скотта.

Накапливаясь изо дня в день, эта разница превращалась в гораздо более важный фактор, чем более южное положение исходной базы у Р. Амундсена по сравнению с Р. Скоттом, что обычно бросается в глаза.

Графики движения полюсных отрядов Р.Скотта, Э.Эванса и Р.Амундсена.

Сравнение «ветвей» графиков, характеризующих движение к полюсу и возвращение обратно к базе, показывает, что Р. Амундсен затратил на возвращение в полтора раза меньше времени, чем на сам поход к полюсу. Причины этого понятны — отпала надобность в рекогносцировках, частично сохранились следы, были оставлены склады и т. д. Однако в той же ситуации положение обеих ветвей графика похода к полюсу и возвращения у Р. Скотта практически симметрично, что, очевидно, требует разъяснения. Но прежде продемонстрируем возможности предлагаемой методики оценок на более простом примере — форсировании обоими отрядами самого трудного участка маршрутов по ледникам Акселя Хейберга и Бирдмора в Трансантарктических горах.

В первых числах декабря 1911 года полюсный отряд Р. Скотта в сопровождении отрядов обеспечения Э. Аткинсона и Э. Эванса вышел к устьевой части ледника Бирдмора, где был задержан метелью на четверо суток с 5 до 9 декабря (на графике горизонтальный участок). В последующую неделю (сравнительно пологий участок графика) темп движения был небольшим из-за рыхлого снега и трещин, но затем постепенно увеличивается — люди втягиваются в работу, сборы при ликвидации лагеря, после того как избавились от лошадей, упростились и т. д. Поверхность ледника в целом особых препятствий при движении не создавала.

Наоборот, в отряде Р. Амундсена при подъёме на ледник Акселя Хейберга темп движения упал очень резко, как мы уже знаем из-за сложной трещиноватой поверхности ледника и из-за потерь времени при рекогносцировках. После того как ледник Акселя Хейберга был полностью пройден, темп движения норвежцев резко возрос (очередной крутой участок графика в конце ноября 1911 года), что и понятно — улучшилась поверхность. Англичане, преодолев значительно менее сложный в техническом отношении ледник, как ни странно, на протяжении ряда последующих дней показывают снижение дневных переходов. В конце декабря ежедневные переходы у них уменьшаются с 27 до 21 км, а в первую неделю нового 1912 года даже до 19,6 км. В ежедневных записях Р. Скотта это снижение темпов практически незаметно, его трудно обнаружить среди других фактов и событий маршрута. Но, по-видимому, это и было началом конца. Скорее всего, причина снижения темпов движения англичан заключалась в том, что они начали изматываться и терять силы, причём без компенсации скудными походными рационами — это и определило дальнейшее развитие событий.

4 января 1912 года ушёл на базу последний вспомогательный отряд лейтенанта Эванса, и снова темпы движения в полюсном отряде падают. Правда, в дни, предшествующие достижению полюса, дневные переводы несколько увеличились — с 20 до 22 км, причём в условиях, когда природные факторы оставались неизменными. Снова Р. Скотт даёт противоречивые оценки состояния своих спутников.

11 января:

«Поверхность ужасающая… Сани после завтрака шли с удивительной лёгкостью… скорее всего после выпитого чая».

16 января:

«Утром шли бодро…»

Очевидно, накануне достижения цели люди не жалели сил.

График показывает также различия в темпах движения при возвращении. Начальный высокий темп движения англичан выглядит логичным и оправданным — это бег к спасению. У норвежцев же до последних чисел декабря дневной переход редко превышал 25 км — победители наслаждались отдыхом, пока в новом 1912 году Р. Амундсен не ввёл жёсткий график: чередующиеся 28- и 55-километровые дневные переходы вплоть до возвращения на базу.