Павел Уваров - Между «ежами» и «лисами». Заметки об историках

И вновь для современного читателя необходимо сделать отступление. Никто из советских медиевистов не сомневался в ценности правовых источников. Но право считалось явлением надстроечным. Оно лишь отражало реальность, до сути которой историку надо было докопаться, отбросив камуфляж правовых формул. Право, таким образом, ценилось, но лишь как источник сведений, не более. К тому же советские медиевисты долгие годы воспитывались так, что одним из самых тяжких грехов почитался «формальный юридизм», с которым надлежало вести решительную борьбу. Конечно, в 1980-е годы часто говорили, что борьба с «формальным юридизмом» привела к недооценке роли права в средневековом обществе и что пора наконец исправить это положение. Но каким образом следует его исправлять, было не ясно.

Из статей «Пиренейских тетрадей» видно, как постепенно менялось отношение О.И. Варьяш к правовым источникам. Постепенно, эмпирическим путем, во многом за счет исследовательской интуиции шла она к признанию самоценности права, к необходимости рассматривать средневековое право как систему. Она, как всегда, была здесь абсолютно самостоятельной. Это позже она откроет для себя работы Д. Бермана или антропологов права. Она не очень умела причислять себя к какому-то методологическому направлению. И чем настойчивее к этому призывали, тем упорнее она старалась уйти в свои источники.

А призывы звучали все громче. Советская система кончалась, а вместе с ней, сама не подозревая об этом, кончалась и советская медиевистика. Кипели перестроечные собрания, все больше напоминавшие митинги. Коллективные труды – святая святых институтских планов – публично обозвали «братской могилой», сменялось руководство секторов (заведующей сектором назначили А.А. Сванидзе, впервые поинтересовавшись при этом мнением коллектива), на альтернативной основе выбрали директора института. Триумфально прошла конференция, посвященная юбилею «Анналов», на которую съехались легендарные историки. Медиевисты, становящиеся все «менее советскими», начали издавать свой альманах «Одиссей». Историки стали ездить в изучаемые страны и вообще за границу. Вскоре отправилась на Пиренеи и Ольга Игоревна. Перевели Фернана Броделя, а затем и Жака Ле Гоффа, и это было только началом той лавины переводов, которую не остановил даже тягчайшей экономический кризис, вызванный в полиграфии гайдаровскими реформами.

Времена становились все более интересными, а жизнь – все более тяжелой. Теперь к многочисленным добровольным обязанностям Ольги Игоревны добавилась необходимость поиска приработков – в каких только диковинных местах она ни преподавала самые разные предметы!

Родной сектор пытался найти свое лицо – провели большую конференцию «Власть и политическая культура» (и Ольга Игоревна выступала с докладом о власти в пиренейском городе), затем – «Человек и общности в средневековом мире» (тогда Ольга Игоревна впервые вышла на правовой аспект сосуществования конфессиональных общностей на Пиренеях). Наконец, затеяли издание многотомной «Истории средневекового города», благо опыт работы над городской тематикой уже был – при участии О.И. Варьяш в 1987 году издали ротапринтный сборник «Городская жизнь в средневековой Европе». Коллективные труды набили всем оскомину, но ведь то были проекты, спускавшиеся «сверху», здесь же впервые шла речь о «своем» издании. Ольга Игоревна не могла не стать душой этого предприятия. У нее на кухне готовился подробнейший план-проспект. Вот оно! Наконец-то все будет как надо, ново, интересно, красиво и, главное, быстро. Ведь мы можем поднять всех «наших», всю корпорацию, всех провинциальных коллег, дадим писать статьи молодым. У нас будет как у Броделя, только гораздо лучше! Задумано было действительно неплохо, но времена менялись – деньги на проект надо было добывать самим, а Fundraising был тем редким искусством, овладеть которым Ольга Игоревна так и не сумела. Четырехтомный «Город в средневековой западноевропейской цивилизации» вышел под редакцией неутомимой А.А. Сванидзе лишь через десять лет после того, как был затеян 83. Ольга Игоревна была в нем одним из ведущих редакторов и автором статей о пиренейских городах и большого раздела о роли права в городской жизни. Издание получилось хорошим, особенно учитывая непростые условия, в котором оно осуществлялось, но все же не таким, как замышляли.

Правила игры менялись, сообщество начинало терять свои контуры – кто-то надолго застревал за границей или вообще там оставался, кто-то уходил в политику или в гламурные журналы, кто-то становился культурологом или специалистом по эпистемологии. Для молодых медиевистов появлялись все новые центры притяжения – сектор исторической антропологии, сектор истории частной жизни и повседневности, сектор интеллектуальной истории и другие. Часто для коллег, особенно вне Москвы, формой выживания становилась работа в различных юридических вузах, которые возникали в ту пору как опята на пне. Медиевисты преподавали не только латынь, но еще и историю права. Но если многие становились «правоведами поневоле», то О.И. пришла к правовой тематике без всяких внешних принуждений.

Одновременно выяснилось любопытное обстоятельство – история права вроде бы существовала как самостоятельная, вполне респектабельная дисциплина, а в новых условиях – еще и весьма привлекательная в силу открывшихся финансовых возможностей. Но сотрудничество медиевистов с историками права никак не налаживалось – стороны говорили на совершенно разных языках.

И здесь сказались особенности жизненной и профессиональной установки Ольги Игоревны Какую-то теорию создавать было надо – нужно было выходить на обобщения, вырабатывать язык нарождающегося сообщества историков, изучающих средневековое право. Отношения со всякой теорией у большинства медиевистов оставались сложными. Для обобщений на основе эмпирического материала не хватало одного лишь своего опыта, и не могло хватить – это уже становилось ясно. Но есть же коллеги, сталкивающиеся с теми же проблемами, на своих источниках наблюдавшие какие-то свои правовые феномены. Ясно, что нужно собраться вместе, поговорить, поднять в конце обязательный ритуальный тост: «За корпорацию!»

И вот с 1994 года один за другим пошли организованные О.И. «круглые столы», сперва в рамках работы над «городским проектом» и потому – посвященные в основном городскому праву. Первые результаты двух «круглых столов» были опубликованы в изданном «на подножном корму» сборнике «Право в средневековом мире» с характерным для той эпохи тиражом – 150 экземпляров. Затем правовые «столы» начали самостоятельное существование, значительно расширив свою проблематику: «Преступление и наказание» (1996), «Человек перед судом» (1997), «Право как фактор социализации индивида» (1999), «Человек вне закона» (2000), «Без вины виноватые» (2002). Ясно, что это уже был долговременный научный проект, и Ольга Игоревна стала его формальным и неформальным лидером. Правда, проект этот никогда не получал никакого финансирования (это при том, что гранты выделялись тогда под самые причудливые начинания). Коллеги приезжали за свой счет, зачастую останавливаясь в квартире О.И. Варьяш на ул. Дмитрия Ульянова, затем как-то ухитрялись издавать результаты «круглых столов». Почему-то кажется, что иначе и быть не могло; не могу представить Ольгу Игоревну за составлением сметы или написанием формального отчета. Она столько всего делала на чистом энтузиазме, что и это, самое главное дело своей жизни, она не могла вести иначе.