Александр Куницын - Служат уральцы Отчизне

Впервые за эти дни Востротин так волновался. А вдруг его замысел будет разгадан? Но слишком заманчиво было разбить отходящую роту, и душманы не прекращали преследования. Вот десантники прошли по проходу через минное поле, свернули в сторону. Ускользнут! Душманы, ускорив бег, с ходу напоролись на мины. Первые взрывы были сигналом для затаившихся подразделений.

Они еще вчера вечером незаметно снялись с высот, оставив на них небольшое прикрытие, и сосредоточились в ущелье, собранные в один кулак — все шло именно по смелому замыслу Востротина, не разгаданному противником.

Кинжальный огонь обрушился на врага. Не многим из них удалось уйти.

(Красная звезда, 1988, 20 января.)

«Гранит не плавится», — это о нем, гвардии подполковнике, командире гвардейской парашютно-десантной части Герое Советского Союза, коммунисте Валерии Александровиче Востротине. Так назывался очерк в «Красной звезде».

«Ожиданием своим ты спасла меня…» — это о ней, Ирине Востротиной, его жене, о которой в газетах не рассказывалось.

Арифметика их семейной жизни такова. Если из пятнадцати вычесть восемь, останется семь. Ровно столько лет она его ждет. Где эта женщина черпает силы? Волю? Терпение? Любовь?

…В последние дни февраля она ждала Валерия из Москвы, чтобы в который раз проститься. Через трое суток он возвращался в Афганистан. Я понимала: ехать к ней сейчас — не самое удачное время. Но когда еще увидишь их вместе — жену, мужа и дочь?

Села в фирменный поезд «Молдова» и всю дорогу каялась, что даже эта «хитрость» — приехать на день раньше его — давала невеликий моральный выигрыш. Что я, как и остальные, по сути, обворовываю их сейчас. Востротин был нарасхват: журналисты, писатели, пионеры, друзья… Дома все понимали и ждали. Только однажды Ира не выдержала. Вспыхнули ее ясные глаза: «Ну почему же никто не думает, что у него есть мы, что нам он нужен больше всех?..»

В доме все говорит о нем. Фотографии. На стене его погоны — от курсантских до подполковника. Спрашиваю: «А погоны суворовца не сохранились?»

Ира вздыхает: «Тут целая история. Потом расскажу…» Высокая, красивая, с пышной копной волос. Женщина с характером. Боль ожидания, страх за любимого человека, одиночество — этого ей досталось сполна.

Первое, что услышала от Валерия, — о ней: «У меня жена оригинальная…» Помню, как они тогда переглянулись с Ириной, как люди, понимающие друг друга с полуслова и знающие что-то такое, чего мне, непосвященной, не понять. А понять хотелось…

В первом письме оттуда, из неизвестности, он писал, что там, где находится, очень красиво, что живет, как на курорте.

Ну какой же там курорт? Курорт, считала она, в Средней Азии, в их первом в жизни военном городке. Золотая медаль Валеры, полученная по окончании Рязанского высшего военного воздушно-десантного командного училища имени Ленинского комсомола, обеспечивала свободное распределение. Он выбрал не ближний свет. В их Каслях на Урале в ноябре жестокие морозы. А здесь, как в раю! Бархатные розы, нескончаемые бахчи, виноградники, пьянящий восточный аромат… Им дали комнатку в общежитии. Распаковали чемоданы — и в город. Первая покупка — сковородка. Первый ужин — яичница.

Потом была аспидно-черная ночь. У крохотной Юленьки температура вскинулась под сорок. Мечется, плачет. Валера на казарменном положении. Она знала, что их готовят к каким-то серьезным учениям или что-то в этом роде. Муж ничего не рассказывал, но «женский телеграф» работал безотказно.

В ту самую ночь его роту подняли для выполнения особого задания. Так начался для него Афганистан.

Женщины прозрели скоро: там не курорт, там убивают…

Однажды к Ире прибежала соседка: убит Дима Антонюк, командир разведроты. Всю ночь Ира проревела, а под утро забылась. Очнулась от кошмарного сна.

Сны, как известно, из ничего не возникают. Они сплетают сюжеты из фактов, обломков и примет реальной жизни. Солдат у порога был не сон: «Ваш муж ранен, что-то с ногами, руками, точно не знаю…»

Она схватила Юльку и к командиру полка. В тот же день их самолетом отправили в Ташкент.

В отделении травматологии она его не нашла. Отчаяние. Все?! Кто-то подсказал — ищи в глазном. Путь в отделение короток — но что испытала она?

— Вы готовы встретиться с мужем?

Она сильнее прижала к себе дочь. Кивнула.

— Дайте ей воды.

Ирина вошла в палату и увидела его под белой простыней. Руки, ноги — целы! Правда, лицо неузнаваемое, все посеченное и в зеленке. Глаза закрыты марлей. Он почувствовал, что это она: «Ира, посмотри, есть ли глаз?»

Однажды услышала реплику врача: «Востротин — не жилец».

Откуда берутся силы, когда их нет? Найти ответ может только каждый сам для себя.

Он всегда был очень сильным, иначе бы не состоялся как десантник. И когда суворовцем «отбил» ее у всех каслинских воздыхателей. И когда они играли свадьбу. В ту пору в Каслях была мода на пышные свадебные затеи, разукрашенные вереницы машин: знай наших! Валерий настоял: к черту это мещанство! Пошел с невестой в загс пешком, на обратном пути к дому нес молодую жену на руках. Он был силен и тогда, когда в Афганистане принимал решения, от которых зависела жизнь людей…

Самая точная правда о человеке — его поступок. Его поведение в драматических ситуациях. Афганистан — самая точная оценка Востротина: орден Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, звезда Героя Советского Союза.

Востротин — человек не суеверный. Но есть у него свой талисман — тот самый погон суворовца. Его он носил в нагрудном кармане всегда. В тот день, когда в него почти в упор стреляли из гранатомета, погона при нем не оказалось…

Ирина верила, что вдохнет в мужа жизнь. Достала мумие. Перевязки делала сама — утром и вечером. Купала. Кормила только своим, домашним. Поначалу вливала с ложечки сок — губы были в швах. Чуть свет бежала на рынок, готовила и с кастрюльками — через забор, сокращая путь, — летела к нему.

Однажды Валера пошутил: «Повезло… Олимпиаду теперь посмотрю…» Это была ее, пусть маленькая, но победа. Он снова становился самим собой.

Потом — Ленинград. Военно-медицинская академия… Из глаза извлекли два осколка. Оперировали руку, защитившую его от смертельного металла. Тихими ночами, без выстрелов, он думал о возвращении в строй.

Ира посчитала, что он шутит, когда Валерий снова заговорил об Афганистане.

Ему действительно не откажешь в чувстве юмора. Заглянула в их семейный альбом, а там страница по клеточкам расчерчена — от лейтенанта до генерал-полковника. Фотографии вклеены до подполковника.

Но Афганистан был всерьез. Туда офицер Востротин вернулся командиром того самого полка, где когда-то начинал взводным, командовал ротой. Того полка, где его ждали.