Миша Мельниченко - Советский анекдот (Указатель сюжетов)

4942A.СБ: *1942 [ШТ 1987: 216]

4943. Черчилль, на вопрос о том, почему воюет его страна: «Кто вам сказал что мы воюем?» 909.

4943A.Перед началом совещания, а кто говорит, после заседания зашли они втроем на исповедь к самому Богу. И обратился Бог к каждому из них в отдельности. И спросил Бог товарища Сталина: «Почему вы ведете войну?». Сталин отвечает: «Как я могу не вести войну, когда воюют на моей территории, грабят мои города и убивают мой народ?». Бог говорит: «Да, ваша война справедливая». Потом Бог спросил мистера Рузвельта: «Почему вы ведете войну?». Мистер Рузвельт говорит: «Как нам не вести войну, когда благодаря войне промышленность у нас работает на все сто процентов и нет безработицы?». Бог говорит: «Да, ваша война разумная». Потом Бог спросил Черчилля: «Почему вы, лорд Черчилль, ведете войну?» – «А кто вам сказал, что мы воюем?» – ответил Черчилль Богу.

ЗФ: 1941 – 1945 [БА 2007: 32 – 33] 4943B.ДН: 07.10.1943 [ВВ 1974: 338]

4944/800. Человек хочет запихнуть раскаленный лом Гитлеру в зад холодным концом – чтоб союзники не могли вытащить.

4944A.«…Значит, оне в те поры собранье – комитет проводили, что да как решали, как войну завершить и как дальше делу быть. Ну, это дело такое, все время за столом не высидишь, пошли отдохнуть, в палисаде и скамеечки крашеные для их приготовлены. Сидят оне, отдыхают, перекур вроде. И разговорились, друг мой, насчет Гитлера. “А что, робята, говорят, ежели бы нам сейчас этого Гитлера сюда залучить, чего мы с ним, сукой, сделали? Какую ему, подлюге, казню постановили?” Федор переставил ведерко с окунем, покашлял. “Да. Англиец – Черчилль, значит, говорит, что надо бы его, вражину, поставить перед всем народом да на перекладине и повесить, как в старину вешали, чтобы неповадно другим было. А вы, – спрашивает, – вы, господин американской Рузвельт, как думаете?” Рузвельт это подумал и отвечает, что нечего с Гитлером и канитель разводить. Пулю в лоб, да и дело с концом, чем скорее, тем лучше. Да. Доходит, значит, очередь нашему русскому Сталину говорить. Так и так, а вы как, Иосиф Виссарьенович? Сталин трубку, значит, набил и говорит: “А вот что, товарищи, я сам это дело не буду решать, а давайте мы у часового вон спросим. Позвать, – говорит, – сюда советского часового”. А часовой на посту стоял в кустиках. Значит, охранял начальство. Прибежал, доложил по уставу. Так и так, товарищ Сталин, прибыл боец такой-то. По стойке “смирно” встал, ждет, чего дальше будет. “Чего ты, братец, – спрашивают, – чего бы с Гитлером сделал, ежели бы он сейчас в наших руках был?” Солдатик говорит, что надо сперва этого Гитлера изловить, а потом бы уж говорить. “Ну а все ж таки, ежели бы он пойман был”, – спрашивают. “А я бы, – говорит, – вот что сделал. Я бы, – говорит, – первым делом взял кочергу от печки”. – “Ну?” – спрашивают. “Вторым делом, – говорит, – я бы эту кочергу на огне докрасна накалил”. – “Ну?” – “Ну а потом бы и сунул эту кочергу прямо Гитлеру в задницу. Только холодным концом сунул бы”. – “Это почему, – вожди-то спрашивают, – холодным?” – “А это, – говорит, – чтобы союзники не вытащили”».

ХЛ: н.д. [БВ 2007: 15]

4945. Сталин встает при исполнении «Интернационала»: «Вставай, проклятьем заклейменный».

4945A.Ну, вот я начал тогда уже записывать фольклор. Я был солдат еще, пехотинец, бумаги у меня не было, поэтому текст записывать негде, и я решил записывать анекдоты. Они короткие, и анекдоты я записывал не полностью, а условно <���…> А потом я пошел в разведку, вещи мы оставили, естественно, в части. Эти вещи, естественно, просмотрел особист, обнаружил эти записи у меня, в моей записной книжке, вызвал меня к себе и сказал: «Что это такое?». Он бы и не спросил, но там один анекдот был записан так: «Сталин, Гитлер, Черчилль». «Это что такое?» Я говорю: «Анекдот». – «Какой анекдот?» Я говорю: «Я не могу вам рассказать, товарищ старший лейтенант». – «А если мы, – говорит, – тебя расстреляем, тогда ты расскажешь или нет?» – «Ну давай…» – «Ну расскажи…» Ну, рассказываю. «Сидят, – я говорю, – Сталин, Гитлер и Черчилль. Вдруг исполняется государственный гимн “Правь, Британия!”. Черчилль встает и вытягивается. Потом сидят, разговаривают, вдруг исполняют гимн “Дойчленд, Дойчленд, убер аллес”. Гитлер встает и вытягивается. А потом исполняют: “Вставай, проклятьем заклейменный! 910”. Подымается Сталин…» – «Так что же он, проклятьем заклейменный, да?» Вот такой случай был. Надо сказать, что мне повезло. Этот самый смершевец сказал: «Мы закрываем это дело. Я ему никакого ходу не даю. Я вижу, что вы фольклорист, но мой вам совет: анекдоты лучше не записывайте».

ЗФ: 1941 – 1944 [ПЛ 1997: без н.с.]

*4946. «Говорят, Черчилль в Москву приезжает». – «Ну и Хелл 911 с ним!..»

*4946A.ХЛ: 1941 – 1945 [АА 1994: без н.с.]

*4947. Голый Черчилль – Рузвельту: «Англии нечего скрывать».

*4947A.Во время войны Черчилль летал в Штаты. Утром Рузвельт постучал к нему в дверь, услышал: «Да». Заезжает в комнату на своем инвалидном кресле. А Черчилль стоит посреди комнаты совершенно голый. Рузвельт растерялся. Черчилль усмехнулся и сказал: «Я всегда вам говорил, что Англии нечего скрывать».

СБ: *1955 [СН 2000 – 2002: без н.с.]

4948. На Крымской конференции Рузвельт и Черчилль, прощаясь, говорят: «До встречи в Берлине». – «Милости просим!» – отвечает Сталин.

4948A.ДН: 06.03.1945 [БЛ 2007: 378] 4948B.ЗФ: *1945 [ТК 1995: 494 – 495]

4949. На Крымской конференции решают, как делить репарации. Черчилль: «По частям». Рузвельт: «По участникам». Сталин: «По трудодням 912 ».

4949A.ДН: 06.03.1945 [БЛ 2007: 380]

4950/1196. Шмель жалит Рузвельта и Черчилля, потому что от них пахнет липой.

4950A.В канун Висло-Одерской операции мы <���…> узнали о начавшейся Ялтинской конференции глав государств антигитлеровской коалиции. Позднее начальник политотдела нашей 362-й стрелковой дивизии <���…> привез свежий анекдот. Правда или выдумка, но ходили упорные разговоры, что гулять по миру он пошел с санкции самого Сталина. А анекдот такой. Идет межправительственная конференция в Крыму. В окно столовой ялтинского Ливадийского дворца, в которой обедают Рузвельт, Черчилль и Сталин, влетает шмель. Он стремительно облетает присутствующих и больно жалит поочередно президента США и премьер-министра Великобритании. Не тронув Сталина, но сделав над ним круг в воздухе, шмель вылетает обратно в окно. Рузвельт и Черчилль в недоумении. Черчилль интересуется у Сталина: «Как вы думаете, господин Верховный главнокомандующий, в чем мы с американским президентом провинились перед этим насекомым?». Нисколько не задумавшись, Сталин отвечает: «Помилуйте, друзья, да от вас липой пахнет». Это был единственный анекдот о Сталине, который можно было рассказывать без опасений за последствия.