Виктор Бронштейн - Лабиринты судьбы. Между душой и бизнесом

Не умирайте же, две тысячи лет прожившие письма, простые ручки и чернила. Вы ещё так нужны!

Ведь письмо с его, на первый взгляд, рутинным, неторопливым ритуалом, нешуточным ожиданием ответа позволяет человеку глубже осмыслить и прочувствовать происходящее, успеть не спеша взойти на свой духовный «Эверест». И так во всём. Хочешь в мыслях, в чувствах, да и в страсти подняться выше – не торопись, не разбрасывайся, сосредоточься на одном. Хочешь быть победителем игры «Что, где, когда?», то есть «знатоком», как правило, поверхностным? Тренируйся, «бегай» целыми днями по фактам, событиям, новостям, но поймёшь ли при этом, что настоящие мысль и чувство, как живое существо, вынашиваются тем дольше и старательнее, чем они сложнее и совершеннее…

Возможно ли представить гениальных Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, А. С. Пушкина часами просиживающими в Интернете? А их персонажей? Какой бы накал страстей был у Дмитрия Карамазова, Татьяны Лариной, Евгения Онегина, если бы человеческие чувства не захватывали их целиком, если бы наши любимые литературные герои общались в «АйСиКью» или в «Одноклассниках», а не вынашивали чувства в своей душе и не лелеяли их, как малых детей.

Выплеснутое зарождающееся чувство или мысль подобны несчастному выкидышу, который уже никогда не сможет дозреть…

Повивальной бабкой человеческих чувств является классическая литература. Но из года в год не без давления отвлекающей и развлекающей электроники идёт упрощение образования, особенно его практической и гуманитарной составляющих. Уже почти не учат стихи, резко сокращено количество авторов и произведений. В новой программе нет даже Гоголя с его истинно русскими типажами в «Мёртвых душах», патриотическим «Тарасом Бульбой», завораживающим украинским колоритом «Вечеров на хуторе близ Диканьки». Исчезают из учебников «Евгений Онегин», басни Крылова и т. д. На смену гомо сапиенс идёт безнациональный «гомо глобалис». Высокая русская классика ему противопоказана.

Три года назад я написал стихотворение, которое уже приводил выше, но частично повторю и здесь:

Теперь можно добавить, что и внедряемая ныне система образования вкупе с компьютеризацией отбирает у современного ребёнка не только национальность, но и характер.

Личность подобна морю, наполняющемуся разными реками и ручейками. Как у каждого моря или озера различается состав воды в зависимости от главных рек, его питающих, так и у каждого человека есть (скоро, возможно, придётся говорить «был») свой почерк. Специалисты-графологи используют анализ написанного от руки текста в качестве инструмента психодиагностики человека, по почерку они могут нарисовать полный психологический портрет личности, дать исчерпывающую характеристику его наклонностей и характера. Свой почерк имеет даже печатание на пишущей машинке. О многом говорит и сила, и угол удара, и скорость печати. Компьютер же в этом плане и глух и нем.

В мире всё взаимосвязано. Связь всегда и прямая, и обратная. Думаю, что отработка почерка в детстве в немалой степени формировала и характер подрастающего человека, который как минимум был более упорный. Ярче выражалась и индивидуальность ребёнка. Неоспорима польза для психики детей и их развития мелкой моторики, связанной с письмом. Тыканье в клавиши компьютера сопровождается примитивными движениями. Письмо же ручкой, особенно не шариковой, а перьевой, как в нашем детстве, – это совсем другое дело.

Мы старательно выводили вначале даже не сами буквы, а отдельные завитки, чередуя толстые и волосяные линии, при этом всё время предохранялись от клякс, обмакивая плавными осторожными движениями ручку в чернильницу, оценивая на глазок объём капли в овале пёрышка, и не менее плавно опускали кончик пера на поверхность листа, регулируя толщину линий силой нежного нажима. Да ещё двигали напрочь забытую сегодня промокашку, держа влажную от старания руку на ней, а не на странице тетради.

Насколько эта техника письма сложней и разнообразней в сравнении с писанием шариковой ручкой, не говоря о компьютерной клавиатуре!

Скоро такую экзотическую технику, наверное, будет прописывать психотерапевт для лечения закомпьютеренных детей.

Старательное письмо закреплялось в школе и уроками чистописания. Принцип этого урока был «ленинский»: лучше меньше, да лучше. То есть практически это были уроки почти художественной каллиграфии. У нас, например, в классе шло соревнование в красоте написания слов. Лучшие работы демонстрировались на родительском собрании, наряду с лучшими рисунками. Это ли не творческий процесс?

Продолжением этой тонкой работы являлись, в общем-то, все уроки дошариковой эпохи и в школе, и в институте.

Дошариковой я назвал эпоху перьевых ручек с чернильницей или с чернилами внутри ручки для старших детей. И тут же ассоциативно представилась страшная эпоха Шариковых по Булгакову. Спаси нас, Господи, от их нашествия! Жаль, что признаки приближения этой эпохи становятся всё отчётливее.

Но и во взрослом возрасте письмо ручкой, пусть и шариковой, отличается от бездушного компьютерописания. По почерку можно определить настроение близкого человека, его самочувствие, да и отношение к адресату. Не забуду, как обиделась одна моя знакомая, когда в открытке я наспех, некрасиво написал её имя. Особенно неудачной, какой-то хромой была заглавная буква. С тех пор при написании имён я всегда вспоминаю уроки чистописания, чтобы открытка или надпись на книге не вызывали обратного эффекта…

И, я надеюсь, не одному мне некоторые письма на бумаге хочется хранить вечно, в отличие от компьютерно-эсэмэсных посланий. Да что далеко ходить: какие деньги выкладывают на аукционах за автографы великих людей, и вряд ли кто-то заплатит хоть цент за страничку, набранную на клавиатуре!

Но вернёмся к противопоставлению библиотеки и Интернета.

Если речь идёт о быстром поиске информации: дат, событий, новостей, – конечно, удобнее Интернет. Если же речь идёт о художественном произведении или серьёзной научной работе, на мой взгляд, нужна только живая книга.

Мир оформления книг разнообразен и часто одушевлён художником. Полиграфия – это уже искусство. Осязание книги, как и любого предмета, по восточным учениям, очень важно. Не случайно есть отдельные провидцы, которые, взяв в руки книгу или письмо, могут рассказать их содержание. Обычный человек лишён такой способности, но я не могу избавиться от ощущения, что осязание книги, особенно старой, помогает её освоить. Старая книга имеет мистическое значение – её держали и осмысливали единомышленники, радовались и страдали, делали пометки. Не случайно антикварные книги стоят огромные деньги, они для меня в чём– то сродни намоленной иконе и уже этим отличаются от бездушного импортного, устаревающего каждые несколько лет экрана…