Рамазан Абдулатипов - Власть и совесть. Политики, люди и народы в лабиринтах смутного времени

Наше социалистическое общество погибло в большей степени от злости, от лености, от невежества, от уравниловки, которая насаждалась сверху, от безнравственности, которая пришла к нам вместе с бедностью и фанатизмом. Наше общество имеет мало шансов на обновление без преодоления этих недостатков. Благосостояние является конечной целью жизнедеятельности любого народа не только в смысле материальном, но и духовно-нравственном.

У нас в горах говорят, что у того, кто в детстве убил котенка, всю жизнь дрожат руки. Человек, который проявляет жестокость к животным, теряет нравственное равновесие. Животные в процессе своего пребывания с человеком становятся домашними. А человек, отгораживая себя от других людей, постепенно обретает животный облик (в худшем смысле).

Все в мире возникает, рождается и умирает. И может быть, только человек в состоянии понять этот круговорот. Но лишь у немногих достает сил и разума своим ежедневным творческим трудом накопить столько энергии, чтобы ее хватило не только до конца их жизни, но и на гораздо более длительный период. Настолько светлой, наполненной творчеством была жизнь, к примеру, Микеланджело или Леонардо да Винчи, что энергия их таланта до сих пор светит ярче, чем жизнь миллионов, живущих в мире сегодня. Нет смысла жить только ради того, чтобы жить долго. Кто всю жизнь прожил беззаботно или работал, чтобы есть, а ел, чтобы работать, тот не постиг сути жизни.

Д. Честерфилд. Сознание своего достоинства делает умного человека более скромным, но вместе с тем и более стойким.

Все познается в сравнении. Поэтому редко можно встретить только счастливую или только несчастную судьбу. Счастье и несчастье, как и день и ночь, чередуются в жизни. Жизнь отдельного человека, как падающая звезда, – один миг в пространстве и времени. Во всем есть начало и конец. Есть рождение, и есть смерть. И поэтому трудно сказать, что одно является счастьем, а другое – несчастьем или что одно является злом, а другое – добром. Просто одного нет без другого. Достойная смерть гораздо важнее и привлекательнее, чем недостойная жизнь.

Если мы говорим о безнравственности человека, призывающего к вражде с другими людьми, то каков должен быть уровень безнравственности людей, призывающих к межнациональной розни, а значит, к вражде между миллионами! Редкий человек имеет право говорить от имени нации, народа. И редко кто удерживается от заявления, что именно он полномочен говорить от имени нации.

Если хочешь сохранить достоинство собственного народа, уважай достоинство других народов. Тот, кто хочет покоя и благополучия для своей нации и народа, должен неустанно работать во имя покоя и благополучия других народов и национальностей. Кто загоняет свой народ в стереотипы национальной ограниченности, тот накидывает петлю на шею собственного народа. Лишь глупец может возомнить себя выразителем интересов целого народа.

Защищать свое Отечество и национальное достоинство можно и нужно, не затрагивая чести и достоинства других народов. Если ты смог хоть капельку прибавить в сокровищницу национального достояния и достоинства, то ты можешь считать, что не зря прожил эту жизнь. Жизнь мгновения, а народ – вечен. Поэтому надо думать о собственном мгновении в этой вечности, насколько ярким, самобытным будет оно.

Многие с упоением говорят о национальном достоинстве, о национальной чести, и мало кто повседневно работает на обогащение потенциала национального достоинства и национальной чести. Наша жизнь коротка, но у нас есть возможность продлить ее своими деяниями, возвышающими достоинство своего народа и своей Отчизны. От того, насколько человек продвинулся от национальных чувств, национальной чести к национальному достоинству, к национальному характеру и к национальному самосознанию, как воплощению единства всех этих качеств, зависит содержание национального в человеке. А национальные чувства – это вторично: они, конечно, могут проявляться, но меньше всего характеризуют саму нацию. Национальное достоинство – вот в чем аккумулируются национальные чувства. Национальная честь – вот в чем высвечивается национальное чувство. Национальный характер – вот в чем формируется и проявляется в конечном итоге суть национальных чувств.

Национальное самосознание – это не только внутринациональное, но и межнациональное, сравнительное воплощение национального «я». Если характер человека формируется обстоятельствами, то, стало быть, надо сделать обстоятельства человечными, говорил в свое время Маркс. И это так. Если забывать о том, что самые человечные обстоятельства могут формировать люди, отличающиеся соответствующими нравственными качествами, то все здесь взаимосвязано. И трудно говорить о первичности и вторичности бытия и сознания, обстоятельств и нравственных качеств человека. Все взаимосвязано.

О достоинствах народа следует говорить как можно чаще, о недостатках же целого народа может говорить только невежественный человек. Таковы границы корректного понимания этого вопроса. Есть люди, которые обретают чувство достоинства, выискивая чужие недостатки. Когда другие люди вокруг с упоением говорят о своих достоинствах, а ты сумел удержаться от этого, значит, у тебя действительно есть достоинство. И есть мужество. Настоящее мужество – это мужество обдуманное и рассчитанное. Мужество, оскорбляющее достоинство и честь других, это элементарное хамство. Мужество – это высочайший уровень самоуважения и собственного достоинства и высочайший уровень уважения достоинства других людей. В рассуждениях о мужестве, достоинстве, героизме меня более всего привлекло высказывание Байрона о том, что высушить одну слезу требуется больше доблести, чем пролить целое море крови. Кто не разделяет такого понимания доблести и мужества, тот использует свою доблесть не для созидания, а для разрушения, ибо доблесть разрушающая испокон веков более заметна.

Величайшим проявлением чувства собственного достоинства является скромность. Скромность – это когда твой внутренний мир саморегулирует твое поведение независимо от внешних условий, когда во главу угла ставится не внимание к себе, к собственной персоне, а к чужим заботам, когда собственное «я» находится под защитой чувства достоинства. Но скромность не может быть предметом похвальбы, ибо в этом случае она превращается в атрибут тщеславия.

Жалко выглядит человек тщеславный. Точную характеристику тщеславию, по-моему, дал один древний философ. Он говорил, что тщеславные люди вызывают презрение у мудрых, восхищение у глупцов, становятся рабами своей собственной похвальбы. К сожалению, сегодня это происходит повсеместно.