Александр Модестов - Бои за Ленинград

Буниц пишет, что перед войной, впоследствии маршал бронетанковых войск, а тогда атташе в Китае, П. С. Рыбалко имел беседу с подполковником ГРУ Новобранцем: «Рыбалко, зная исключительную порядочность Новобранца, воспользовался случаем, чтобы высказать собственные мысли, накопившие за последние дни: «Что творится в армии? На Халхин-Голе и в Финляндии опозорились на весь мир. Армией командуют неграмотные люди – командиры эскадронов, вахмистры без образования и опыта. А сотни образованных офицеров, окончивших академии, сидят годами в штабах на второстепенных должностях. Идёт какой-то обратный естественный отбор. Делается всё возможное, чтобы и в следующей войне снова опозорить армию на весь мир». Но вот Исаев в статье «За что казнили командиров?» очень правильно указывает, что, в основном, наши молодые командиры имели слабую подготовку из-за того, что быстро растущая армия требовала новых командиров, и курсанты в училищах проходили ускоренную подготовку и выпускались в звании младших лейтенантов.

В. Суворов во многих своих произведениях пытается доказать, что СССР планировал в 1941 году первым напасть на Германию, и даже указывает дату нападения – 6 июля. Выше я уже писал, что в этом утверждении В. Суворов противоречил сам себе. Сталин не планировал начинать войну в 1941 году, но не потому, что мы такие уж миролюбивые, а Гитлер вероломный агрессор – нет, всё это пропагандистский трёп.

Сталин 10 октября 1938 говорил: «Бывают случаи, когда большевики сами будут нападать: если война будет справедливая, если обстановка подходящая, если условия благоприятствует. То, что мы кричим об обороне – это вуаль, вуаль. Все государства маскируются». (Милитера).

СССР и немцы стояли друг перед другом, выбирая удобный момент вцепиться в горло противника, и никаких моральных норм перед ними не стояло. К сожалению, это сделали не мы, а Германия, и в результате наше промедление обернулось для нас страшнейшими потерями. С другой стороны, возможно, что при нашей плохой организации армии и слабой подготовке её высшего командования, нападение на Германию первыми привело бы к ещё большим катастрофическим последствиям, чем они произошли в первые дни войны. Вспомним нашу войну с Германией в 1914 году. Вторжение армий Самсонова и Ранненкапфа в Восточную Пруссию привело к страшному разгрому вторгнувшихся войск.

Сталин в своей речи на выпуске слушателей академии 5 мая 1941 года говорил о возможности первыми нанести удар по Германии. Но Сталин был уверен, по крайней мере, очень надеялся, что Гитлер не начнёт войну в 1941 году, не победив или заключив мирный договор с Англией, а он сам лучше подготовится и нанесёт удар в 1942 году. Таким образом, по Жукову, в том, что война началась так неудачно для нас, виноват «недальновидный» Сталин, которому в мае 1941 года «гениальнейший полководец всех времён и народов» Жуков предлагал начать военные действия первыми. Он даже войска для этого правильно расставил: на направлении главного удара на Львовском выступе главные силы, а на вспомогательном Белостокском выступе – значительно меньшие силы. Но вот что пишет об этом плане Олег Юрганов, исследователь книги Скорогородского С. М. «Г. К. Жуков – мифы и реальность»: «В доказательство С. Скорогородский приводит статью в «Литературной газете» от 21–27 июня 2000 года, в которой рассказывается о секретном плане Жукова. Оказалось, согласно этому военному плану, упреждающий удар со стороны СССР должен был быть нанесён войсками Юго-Западного фронта. Уже в первой фазе наступательной операции планировалось ликвидировать всю приграничную группировку Вермахта, изготовившуюся к прыжку на СССР. Если бы Сталин одобрил план Жукова и Красная армия устремилась бы в направлении Краков-Люблин, то тут же подставила бы свой правый бок бронированной армаде армий «Центр» фельдмаршала фон Бока. Войска Западного фронта под командованием генерала армии Д. Г. Павлова были бы не в силах сдержать натиск основных ударных сил гитлеровцев и открыли бы им дорогу на Прибалтику, Минск-Смоленск-Москву. Как показал исследующий анализ целесообразности плана Жукова, предполагавший стремительный бросок Красной армии до границ Восточной Пруссии (около 500 км), такой ход не был материально подкреплён. Таким образом, мы бы оказались даже в худшем положении, чем 22 июня 1941 года». Свой план начала войны с Германией выдвигал и заместитель начальника оперативного управления Генштаба и генерал-майор Василевский А. М., в котором он предлагал начать войну с активной обороны, и только потом перейти к наступательным действиям. Но для Сталина в то время мнение Василевского ничего не значило, его больше интересовало мнение Жукова.

Если ты планируешь наступление на направлении, где у противника меньше сил, то поставь на других направлениях, и, в первую очередь, на направлении, где противник сосредоточил свои основные силы, мощный заслон – глубокоэшелонированную оборону. То, что такого заслона не было, объясняет произошедшее. В своих мемуарах Жуков пишет, что у нас было недостаточное количество оружия, и оно было в основном устаревшим. Но вот что пишет В. Суворов: «Если верить Жукову, то получается, что наш глупый, отсталый и ленивый народ не дал армии достаточно оружия. И вот тогда, в критический момент, появляется он, гений и спаситель, весь в белом. А если верить цифрам, то получается иначе. Наш талантливый и трудолюбивый народ, голодая и замерзая, жертвуя всем, от куска хлеба до жизни миллионов людей, обеспечил армию оружием, количество и качество которого удивило даже Адольфа Гитлера. Но распорядился Жуков этим оружием так, что пятимиллионная кадровая армия была немедленно разгромлена и пленена, а тысячи танков и орудий, 25000 (двадцать пять тысяч) вагонов боеприпасов, огромные запасы продовольствия, обмундирования, инженерного и другого имущества оказались в руках противника в первые дни войны. И в этом надо винить не народ, а Жукова. Против 3712 устаревших немецких танков у Жукова в подчинении было 23105 советских танков с несравненно более высокими показателями… Жуков врал про многократное германское превосходство… Эту подлую книгу («Воспоминания и размышления») писали те, кто считал арийцев высшей расой, а всех остальных – низшей». К этим цифрам, подтверждённым нашими источниками, надо добавить, что все немецкие танки были весом не более 23 тонн, в то время, как наши танки Т-28 и Т-34 весили свыше 25 тонн, а Т-35 и КВ свыше 45 тонн. Всего новейших танков Т-34 и КВ на наших западных границах было 1475 единиц. Немецкие 50 мм пушки могли поразить наш танк КВ только с близкого расстояния. От наших бронированных чудовищ КВ снаряды орудий немецких танков отлетали, как от стенки горох, не принося им повреждений. Но из-за плохого снабжения горючим и боеприпасами наши танки были вынуждены останавливаться и становиться лёгкой добычей для немецких войск. Это была явная недоработка нашего Генштаба, который не уделял должного внимания вопросам организации снабжения и вообще работе тыла. И если громадные потери наших войск в начальный период войны можно ещё как-то объяснить «внезапностью» нападения немцев, то к середине августа наступило относительное равновесие сил. К этому времени немцы понесли значительные и, в отличие от нас, трудно восполняемые потери. Блицкриг рухнул, и стало ясно, что Германии предстоит длительная война с противником, намного превосходящим его людскими ресурсами. Конечно, в это время ещё можно было говорить, что господство в воздухе и тяжёлое положение на отдельных участках фронта было следствием неудачного начала войны. Но в ходе проведения немцами наступательных операций и боёв всё яснее становилось их превосходство – как оперативного, так и тактического звена, что никак нельзя связать с «внезапностью» нападения. «Немецкие офицеры умело организовывали бой и управление действиями своих подразделений и частей, искусно использовали местность и выгодное направление. При угрозе окружения немцы совершали организованный отход в глубину, обычно для занятия нового рубежа» (Б. В. Соколов).