Марк Гроссман - Земля родная

— Центнеров двадцать пять, не менее, — говорит один.

— А то и все тридцать, — добавляет другой. — На пару наверное посеяны.

— Это поле не пахано с 1951 года, — громко возвещает репродуктор, установленный на специальной автомашине.

Мальцев, взяв в руку портативный микрофон, рассказывает о том, как создавался этот урожай.

Вот уже третий год участок не пахали, а проводили только поверхностную обработку. В 1950 году, когда поле принадлежало колхозу имени Ленина, Ольховского района, влившегося потом в артель «Заветы Ленина», тут красовались все сорняки, какие только есть в Зауралье. А пшеница дала урожай по 4 центнера с гектара. В 1951 году оно паровалось по новому, мальцевскому способу и его точно подменили: сорняки исчезли, урожай почти удесятерился. И так третий год подряд.

— Это самый убедительный довод в пользу новой системы обработки почвы и посева, — говорит украинский колхозник своему соседу из Алтая. — Надо будет и нам ее применить.

— Да, это лучший агитатор! — подтвердил алтаец.

Мальцев особой трубкой берет почву и показывает ее гостям. И все видят антрацитовый блеск черной земли, которая стала структурной, мелкокомковатой. Распыление, получившееся в течение частых перепашек, исчезло.

Гости осматривают чистый, без единой травинки пар, в который, как в масло, деревянная палка углубляется на полметра. Они наблюдают пахоту плугом без отвала, рассматривают дискованные лапчатые бороны, кольчатые катки, бороны с ножевидными зубьями и другие, новые, нигде еще не виданные орудия обработки почвы, созданные Шадринской опытной станцией.

— Все это до крайности просто и талантливо, — заметил после осмотра Т. Д. Лысенко.

А кругом снуют озабоченные кинорепортеры. Несколько десятков журналистов, видных советских писателей торопливо делают записи в своих блокнотах.

— Этот колхоз — народный университет! — воскликнул директор какой-то машинно-тракторной станции.

И это верно! Только за последние два года здесь побывало более двух тысяч экскурсантов со всех концов страны.

И как бы подтверждая то, что науку творит народ, а ученые только обобщают опыт масс, кругом на полях в это время работали колхозники. Они сегодня были безгранично горды за своего колхозного новатора Т. С. Мальцева, которого всегда поддерживали и которому всегда верили, ибо с ним они никогда не были без урожаев.

Заботясь о всенародном деле подъема целинных и залежных земель, Т. С. Мальцев заложил интересный опыт на полях Шадринского конесовхоза. Своей целины в колхозе «Заветы Ленина» не оказалось. Несколько гектаров целинной земли в конесовхозе он обработал по-своему: не стал ее пахать, а сделал только поверхностное рыхление. Урожай в первый год был не хуже, чем на целине, вспаханной на 22 сантиметра с предплужником. Зато состояние почвы, обработанной по-мальцевски, более структурное. Это значит, что запас плодородия здесь со временем не только не выпашется, не уменьшится, а станет еще больше.

Открытие Мальцева сделало бы честь любому ученому. Всех поражает его необыкновенная скромность. Ни в своем докладе, ни в беседах в поле, он ни разу не сказал: «я открыл», «моя система», «мой метод». Он говорит: «наша станция», «мы думаем», «в нашем колхозе». Весь свой поистине богатырский труд он сливает с трудом народа, с титаническими подвигами Коммунистической партии.

И еще одно важное обстоятельство. Мальцев — враг всякого шаблона. А поэтому призывает всех творчески применять новую систему обработки почвы и посева, не копировать слепо опыт колхоза «Заветы Ленина», а строго учитывать особенности местного климата, почвы, высеваемых культур.

Участники совещания посетили и другие колхозы Шадринского района. Были в Понькинской МТС. И всюду они убеждались, что на полях, обработанных по-мальцевски, растет чудесный урожай. Нет, не упрощением, не примитивом является то, что создается на шадринской земле; это — сложная и стройная новая система обработки почвы и посева!

Старое, как известно, не уходит со сцены без борьбы, оно еще цепляется, старается удержаться. Совещание в Мальцево показало блестящую победу нового над старым. Это была награда новатору за все его труды, невзгоды и переживания, порой прямую травлю, которую он претерпевал в течение многих лет от приверженцев старого, от чинуш и бюрократов.

И он, достойный этой награды, подлинный Мичурин в зерноводетве, неутомимый искатель, немало утомленный в дни совещания, но радостный и помолодевший, был счастливейшим из счастливых советских людей.

Впрочем, у Мальцева в этот момент не было и тени самоуспокоения. Он знал, что разработка новой системы еще не закончена, она только начата. И в его голове рождались новые дерзновенные творческие планы дальнейших работ.

За эти годы новая система обработки почвы и посева широко изучается в различных зонах страны. Опытные станции при колхозах, так же как в д. Мальцево, организованы на Украине, в Молдавии. К посеву 1957 года в стране по-мальцевски обработано свыше двух миллионов гектаров. Книга Т. С. Мальцева «Вопросы земледелия» вышла в Москве, а объемистый том «Через опыт — в науку» дважды издавался в Кургане.

В речи на Всесоюзном совещании комсомольцев и молодежи, отличившихся на освоении целинных и залежных земель, 21 января 1956 года Н. С. Хрущев сказал:

«Надо, товарищи, о системе ведения сельского хозяйства на целинных землях подумать. Очень интересная система Мальцева»

По сообщениям печати, всюду, где эта мальцевская система применяется, на целинных землях в Казахстане и на Алтае она дает хороший результат.

Большой интерес работа Мальцева вызвала и за границей. Новатор-ученый получает письма из Китая, Чехословакии, США и других стран.

Тихое утро. И деревья, и земля, кровля построек припудрены изморозью. Но вот поднялось солнце, изморозь исчезла, стало по-летнему тепло.

В полях утихает неугомонный грохот машин. С каждым днем все исчезает и исчезает желтая пожня и все больше становится необозримый пласт черной земли, которую готовят труженики деревни под урожай будущего года.

То и дело снуют грузовики, доверху наполненные зерном, картофелем, овощами. Неумолчно стучат топоры: заканчивается строительство скотных дворов.

Быстроногий «ГАЗ-69», плавно скользя, мчится по мальцевским добротным дорогам. Ласково пригревает солнце погрустневшую природу. Черемуха и тополь уже уронили свой роскошный летний наряд и стоят обнаженные, стыдливо прижимаясь друг к другу. Неумолимый октябрь дерзко срывает последние изумрудные и золотисто-пурпурные одежды с березы и осины.

— Я — больше колхозный полевод, чем директор опытной станции, — рассказывает Терентий Семенович. — В кабинете редко бываю.