Георгий Задорожников - Мемуары старого мальчика (Севастополь 1941 – 1945)

И вот ещё что. Всего не расскажешь, о сегодняшнем бытии. А времена прямо скажем словами И.Бунина – ОКОЯННЫЕ. Продолжая понемногу делать краткие записки, готовя материал к книжке с начальным названием «Заметки из практики врача и не только» я набросал несколько новелл, дух которых, мне кажется, передает знакомое многим людям чувство несправедливой, неверной жизни. Вот так и я живу, так что к послесловию и добавить нечего. Привожу здесь эти две новеллы.

И был мне сон. Я за рулем нашего старого доброго трофейного мотоцикла «Цундап». В коляске сидит отец. Его нет на белом свете уже 15 лет, но сейчас он удивительно реален. Прежде, после ухода, он не приходил в мои сны. Гудит мощный двигатель мотоцикла. Мчится навстречу неведомый пейзаж. Вижу одновременно и серое полотно шоссе, и как крутится переднее колесо, но будто смотрю со стороны. Вдруг, как бывает только во сне, вплывает ощущение какой-то опасной преграды. Где-то давно я прочел, что сценарий сна опережает картинку. Запомнилось это потому, что совпадало с личным опытом и в дальнейшем находило подтверждение. Быстро переключив скорость, и максимально выжав газ, я взлетаю вверх и даже как бы облака и небесная синь. Чувствую, как доволен мной отец и слышу его голос: «Жорка, молодец!» – так он и по жизни хвалил меня и увесисто хлопал по плечу. Далее расплывающаяся и исчезающая реальность, белёсый туман и чрезвычайно мягкое касание земли. Всё.

Я рассказал сон моему взрослому сыну, к тому времени накопившему знания особого толка и построившего собственное поле познания и личный понятийный аппарат. Он оценил это как предупреждение о возможной опасности и отцовскую защиту от беды.

В семейных преданиях хранились воспоминания о вещих снах. Видения этих снов исполнялись почти буквально через столь короткое время, что память о них не успевала размыться и исчезнуть. Для толкования таких снов не требовались сонники, да их и не было в Советское время.

Мне иногда снились яркие, запоминающиеся надолго, сны. Но прилепить горбатую фантасмагорию к ровной стенке бытия ну, ни как не удавалось. Удивительные толкователи снов, библейские обаятели, Халдеи, гадатели, покрытые пылью тысячелетий, и они далеко не всегда угождали вразумительным ответом царям. Кто бы мог истолковать сны подобные снам фараона о семи коровах и семи колосьях (Быт. 41:1-36), кроме мудрого Иосифа? Перевелись мудрецы и пророки в наши времена или боязливо молчат?

Остался бы описанный мной сон в памяти, если б вскоре не произошло, близкое по смыслу реальное событие? Кроме того, обратил ли бы я внимание на любопытное сочетание цифр даты происшествия? Как-то незаметно, случайно, в дни работы над этим рассказом появилось в голове: «Ба! Да, это же вот что!». Тогда шел 1999 год, 16 октября мне исполнилось 66 лет, катастрофа произошла утром 17 октября, с того дня прошло 13 лет. Количество шестёрок и девяток привлекает внимание и настораживает. Господа нумерологии, Вам карты в руки! Не могу себя причислить к знатокам или приспешникам этого вида искусства. Тем не менее, Пифогарийская школа – моё очарование. Любовь к таинству числа и связь его с музыкальной гармонией. Нравственный принцип: "Быть всегда в словах и поступках стремись справедливым". "Пусть – что важнее всего – твоим главным судьей станет совесть" – любо мне это.

Ранним утром, означенной даты, ехал я, не торопясь, на лёгком мотоцикле на свой скромный сад-огород. Великая криминальная революция перевела меня в статус «бывших». Точно так же 70 лет назад моих дедов сделал нищими и «бывшими» октябрьский переворот. Немым укором мне, совку и неудачнику, по сторонам дороги с немыслимой скоростью, появлялись коттеджи невиданной красоты. Мимо проносились иномарки, названий которых я не запоминал и не знаю до сих пор, т. к. никак не мог рассчитывать на обладание этими сказочными созданиями. Вокруг было: «Жизнь удалась!».

Метрах в пятнадцати появился Т-образный перекресток. Я продолжал движение со скоростью 45–50 км/час. Сзади, я видел в зеркале обзора, меня настигала черная блестящая лаком и серебром огромная со страшными черными окнами машина-убийца. Из неё исходил тупой, но сильный звук большого барабана. Без сигнала, без обозначения поворота черное чудовище резко обошло меня и «осуществило маневр правого поворота», нарушая элементарное правило дороги, а так же добра и совести. Заднее колесо убийцы легко коснулось переднего колеса утлого транспортного средства, придатком которого был седой шестидесятишестилетний, теперь не нужный, человек. Он «подрезал» меня, сделал подсечку, запрещенную даже на борцовском ковре. Черные окна с тупым звуком барабана: «Бук, бук, бук!», – величаво и достойно проплыли мимо меня, падающего в никуда, в вечность. Равнодушное содержимое черного танка, довольное собой, своим успехом и сверхдостатком укатило к …, «дыша духами и помадами» (А.Блок).

Руль резко повернуло вправо и выдернуло у меня из рук. Кто может себе представить, что происходит, когда соприкасаются два не согласованно вращающихся колеса? Механики говорят о двигателе: «Пошел в раздрай». Это хуже взрыва. Металлические части разлетаются далеко и с неимоверной силой.

Я вылетел из седла. Мотоцикл юзом протащило ещё метров на семь. Хлестко, с оттяжкой, верхнюю половину тела влепило в асфальт. Рефлекторно вытянутая левая рука не защитила бедного сердца. Такой удар на ринге убивает бойца. На несколько мгновений сердце остановилось, как бы раздумывая – следует ли продолжать, и так уж долгий и многотрудный бег, потом робко стукнуло, словно спросило: «Тут кто есть?» и, услышав из центра головы: «Ну, вот и конец», бешено застучало, заколотило ножками: «Нет, нет! Жить! Жить!»

Вернув себе глубокий вдох, и только теперь почувствовав боль, я привстал на колени. Слегка кружилась голова и поташнивало. Мир был необыкновенно ясен и прозрачен. Мотоцикл продолжал работать. Мимо проносились одиночные машины: лендловеры, вездеходы, внедорожники – личные консервные банки наступательного значения. На ветровых стёклах они имели красивые надписи. Вместо «Gott mit uns» [1]– как у гостей непрошенных, тевтонов, у этих значилось: «Via est vita» [2]. Содержатели железных коробок на колёсах вряд ли вникали в смысл лозунга, дескать, это просто так, так все делают, что подтверждала болтающаяся здесь же на веревочке бессмысленная обезьянка. За своими темными окнами они стыдливо не видели меня. Их извиняло то, что они страшно торопились, а вдруг повезёт и на дороге ещё окажется не оформленный (как в докладных писали каратели) не нужный человечек, да еще, если повезет, расово неполноценный.