Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ

Когда избирательная компания только вступила в стадию агитации, 30 октября, А.А. Мелинг, управляющий директор ОНПЗ, А.А. Брейзе, директор по экономике, и Б.В. Никифоров, главный инженер завода, были уволены со своих должностей.

Доступ на ОНПЗ был для меня закрыт.

Политическое желание Ельцина и его команды от меня избавиться в 1999 году дополнилось деньгами Абрамовича и Березовского. Плюс мы разделили голоса все с тем же кандидатом от КПРФ А.А. Кравцом, который к тому времени вырос до секретаря ЦК КПРФ. На совместной встрече в Омском политехническом Александр Алексеевич не скрывал:

— Да, наверное, меня не изберут. Но главное — чтобы не прошел Бабурин.

Много позже приехавший со стажировки из Вашингтона молодой российский ученый мне сообщил, что в госдепартаменте США были очень озабочены моей деятельностью как главы движения и комиссии Анти-НАТО, не скрывали своих попыток избавиться от нашего движения и были исключительно довольны, когда в 2000 году в Государственной Думе России нового созыва нашей комиссии и движения не стало. За отсутствием инициаторов.

С завершением избирательной кампании и избранием вместо меня депутатом другого кандидата, я почувствовал, что завершился очень важный и большой период моей жизни.

12 января 2000 года в омском общественно-политическом центре я публично попрощался с моими избирателями. Поблагодарил тех, кто наперекор административному давлению и самой разнузданной клевете в мой адрес по-прежнему проголосовал за меня. Подтвердил: время, конечно, меняется, но мои жизненные принципы — нет. Я служил народу и его родной для меня части — омичам как мог.

Если большинство избирателей сочло, что пришло время других взглядов и других идеалов — пусть и выбирают другого своего представителя.

Но вернемся к началу 1994 года. РОС как движение не попал на выборы, но мы смогли (во всяком случае, многие из нас, и я в том числе) пройти на выборах по территориальным округам и собираться уже в Государственной Думе, где мы создали, пусть и не зарегистрированную, депутатскую группу «Российский путь». Авторство названия принадлежит А.И. Лукьянову, который предложил, чтобы название отражало главную идею нашей политической позиции. Конечно, мы продолжали и споры. Начавшиеся еще до переворота.

Я был все еще полон максимализма, резко выступил против инициированного Кремлем Договора об общественном согласии «в силу антиконституционности и безнравственности документа». 8 июня 1994 года осудил фракции КПРФ и Аграрной партии за утверждение государственного бюджета правительства В.С. Черномырдина, что включало даже оправдание расходов на государственный переворот осени 1993 года. В знак протеста против «черного дня патриотической оппозиции» вышел из оппозиционного движения «Согласие во имя России».

На организационной стадии формирования руководящих органов нового парламента я выступил против избрания Первым заместителем Председателя Государственной Думы бывшего народного депутата и моего коллегу по Комитету по законодательству М.А. Митюкова. Я задал ему публично прямой вопрос:

— Господин Митюков, как Вы прокомментируете предварительные заявления очень многих политических фракций о том, что на руководящие посты в Думе не должны назначаться народные депутаты, добровольно сложившие свои полномочия в период государственного переворота в обмен на пособия Президента и квартиру в Москве? Тем более, что Вы были не просто среди первых, но Вы горячо нас, остальных, агитировали последовать этому Указу Президента.

Михаил Алексеевич, ставший умелым полемистом, очень грамотно и по существу меня «срезал»:

— Я отреагирую на это так: в соответствии с Указом Президента многие депутаты, которые не разделяли взглядов Президента, согласились избираться в этот нелегитимный, по их мнению, парламент.

Назвался груздем — полезай в кузов! Конечно, наши вчерашние политические противники получили и пособия в размере годовой заработной платы, и должности (тот же М.А. Митюков успел перед избранием поработать три месяца первым заместителем Министра юстиции РФ), но он был прав в своем встречном упреке — мы приняли неправовые правила игры. То, что во имя предотвращения гражданской войны, утешало слабо.

После избрания председателем Думы И.П. Рыбкина, он сделал мне предложение стать его заместителем:

— После заполнения квот осталась одна вакансия. Она предназначена представителю депутатов, не состоящих во фракциях. Если я сейчас тебя предложу, то изберут. Соглашайся.

— Спасибо за предложение, Иван Петрович, но я предложил от нашей незарегистрированной группы «Российский Путь» выдвинуть кандидатуру Ю.П. Власова.

— Его не изберут. Тебя изберут. Решай!

— Спасибо, но буду предлагать его.

Ю.П. Власова не избрали. К сожалению, и в нашей группе он был недолго, уйдя в «независимые».

Несколько слов об И.П. Рыбкине, особенно о том, что мало кто знает.

В группе «Коммунисты России» он был один из наиболее решительных и инициативных координаторов. Не случайно он стал координировать и позиции защитников КПСС на заседаниях Конституционного суда. В октябре 1993 года И.П. Рыбкин — руководитель фракции «Коммунисты России», защитник Конституции и Парламента. При создании КПРФ — он реальный кандидат в лидеры партии.

После запрета КПРФ по поручению соратников он организует подготовку к выборам Аграрной партии, с отменой запрета КПРФ пытается вернуться в ее официальный список, но получает задание остаться среди аграрников, «чтобы идти на выборы двумя колоннами». Непосредственно накануне регистрации партийного списка Рыбкин получает ультиматум от нашего главного аграрника М.И. Лапшина:

— Во главе списка могут быть только члены Аграрной партии!

Иван Петрович идет вновь к своему партийному руководству и получает указание стать «аграрником», оставшись в «закрытом списке» среди членов ЦК КПРФ. Именно поэтому он стал объединенным кандидатом левой оппозиции на пост Председателя Государственной Думы, когда мы пытались выдвигать Ю. Власова.

То, что новый российский парламент состоялся — во многом личная заслуга И.П. Рыбкина. Ведь надо помнить — не было ни помещений, ни оборудования, ни машин. У парламента не было ничего! Все имущество Верховного Совета Российской Федерации было присвоено Правительством В. Черномырдина.

Выполняя партийное поручение по созданию материальной и правовой базы парламента, И.П. Рыбкин допустил роковую ошибку.

Не знаю, были ли у него на то указания или разрешения товарищей по партии, но он, как подпольщик, работающий полицаем при гитлеровцах, стал слишком рьяно демонстрировать свою лояльность власти. Мы, представители национально-патриотического крыла оппозиции, не зная ни про какие его подпольные задания, судили по делам. А он дошел даже до публичных сожалений о своем участии в противостоянии Б.Н. Ельцину в 1993 году. Мы стали его презирать и резко публично осуждать. И в какой-то момент к нам в этом осуждении присоединилось и руководство КПРФ. Рыбкин стал им больше не нужен.