Алексей Шерстобитов - Шкура дьявола

– А я вот умею обманывать, но тебя не смогу, ты все чувствуешь, поэтому я скажу правду, которая удовлетворит всех…

– Как это? А вот бабушка говорит, что правда мало кому нравится…

– Бабушка правильно говорит, но всякое бывает. Мы с тобой родственники и очень близкие…, иии я очень тебя люблю…, и действительно…, как отец и даже… – когда я тебя искал, подумывал – не удочерить ли тебя…, нууу пока папа не найдется… Яяя…, яяя… – Алексей чувствовал, что не может обмануть этого ребенка… – своего ребенка, которого искал семь лет, искал и нашел, но смог поговорить лишь вот так вот, только через стекло, даже не имея возможность обнять дочь…, ничего не имея и ничего не в силах предпринять!

Он силился что-то придумать, но не мог, а главное не хотел, и точно понимал, что и дочь не захочет и не сможет ему поверить, так и считая его отцом, в какой бы ситуации он не находился и где бы не был. Причина тому была простая – девочка не думала, не взвешивала, а просто любила, любила заочно, а родственную кровь и детскую интуицию, как известно, не обманешь:

– Яяя…, видишь ли как складывается жизнь – ехал к тебе и думал, пусть я не отец, но может быть…, если я предложу, тооо… она согласиться…, Господи, ну что я говорю! Сделать предложение любимой и то проще!!! В общем…

– Ты, наверное хочешь сказать, что ты брат – близнец моего отца и поэтому генетическая экспертиза может показать, что ты мой отец?!!!.. И вообще, вы оба любили мою маму…

– Что? Как это…, а от куда ты это можешь знать?… – «Солдат» был явно растерян, хотя бы потому, что ребенку такого возраста, да еще проживающему в глубинке, такие вещи знать, а тем более понять, крайне сложно, а потом он и сам до этого не додумался:

– Ааа… тебе, наверное бабушка сказала?…

– Не-а, она даже не знает что это такое, а я слышала по телевизору… – какая-то там история…, ну не важно…

– Танечка, Танюшенька…, а у вас все есть?! Ну всего хватает?! Вы не голодаете?!.. – В дверь постучали и предупредили о окончании свидания через пять минут.

«Солдат» заторопился, он хотел узнать хоть что-то, и хоть что-нибудь понять. Сейчас его состояние было сравнимо с состоянием мужчины, сделавшего предложение обожаемой женщине и ждущего ответа, страстно желающего услышать о взаимном чувстве:

– Ааа…, у тебя все хорошо, ты ничем не болеешь, вы ни в чем не нуждаетесь… Слушай, а как же вас найти-то?! Куда же мне письмо-то?!..

– А как мне тебя называть?! Давай поиграем в игру, ты притворишься, будто ты мой папа, хоть и не папа, а я твоя дочушка, хотя и не дочка. Ты будешь называть меня по имени, а я тебя… нннн…

– Тоже по имени… – Дверь открылась, появилась Элеонора Алексеевна, Алексей вскочил, чуть не оторвав провод от трубки телефона. Пожилая женщина, плакала навзрыд, стоя за дверью и слыша все сказанное внучкой. Посмотрев на, в прошлом, возможного мужа ее племянницы, понимающе покачала головой, взяла трубку у внучки и сказала:

– Алешенька, мы будем тебя навещать, ты для меня теперь, как сын, мы будем молиться за тебя: я, Таня и батюшка… – Вдруг телефон отключили, обе двери в оба бокса открылись и при прощании друг с другом, Алексей увидел как обе – девочка и женщина крестят его, а по их губам он прочитал: «Господи, спаси и сохрани!»…

На следующий день, и вряд ли не по совпадению разговора с Резниковым, Алексея повезли на психологическую экспертизу, правда сказали об этом уже на подъезде к самому институту. Разумеется все прошло гладко – ибо «Солдат» был уже в том возрасте, когда человек догадывается о многом загодя, и не верит в совпадения, воспринимая все как причинно – следственную связь.

Доктора, заинтересовавшись персоной привезенного, предполагали несколько помучить его, что не вышло, так как им было заявлено сразу, что он не собирается увиливать от ответственности и будет благодарен этой предоставленной возможности.

Вадим, по возвращению Алексея, и отсутствию какой-либо реакции на его вопросы о попытке побега даже обиделся, после обозлившись, что было потушено одной фразой:

– Да не напрягайся ты так, передал я кому надо о твоем старании, не переживай все срастется… – Если бы это была «предъява», то Резников имел бы возможность «раскачать» вопрос, но сказано было непонятно что и непонятно о чем, на что явно никто не обратил внимания, а потому все и потухло, не успев разгореться.

Улегшись на кровать второго яруса, под самую лампу дневного света, «Солдат» взял книгу, открыл на отмеченной странице, но читать не стал. Такое бывает – совершенно нет охоты, но это необходимо преодолевать, пусть даже прочитанное совсем не откладывается в памяти и не понимается при прочтении. Важен сам процесс и преодоление, этих препятствий, толкающих в экран телевизора или в сон, все ближе приближая к существованию в горизонтальном положении, в ничего неделании и ничего нежелании.

Сейчас же в голове проносилась вчерашняя встреча с дочерью. Поначалу он ничего вспомнить не мог, но еще пара минут и подробности начали проявляться. Всплывали мелочи, их хотелось превратить во что-то овеществленное, скажем фотографию и всегда иметь ее перед собой.

Было понятно, что посещении тюрьмы повлек телевизионный сюжет, увиденный Элеонорой Алексеевной и дочкой, но то, что в этом и священник сыграл не последнюю роль, Алексей не знал, правда вряд ли это чтонибудь изменило, ведь он и так был ему благодарен за участие, пусть и в роли неприятного вестника…, хотя почему неприятного? Скорее справедливого, правильно отче заметил: «На все воля Божия!» – значит так надо.

Случилось так, что имея за свою жизнь двоих детей: сына потеряв в возрасте полутора лет, а дочь не видя совсем – этот отец, страстно желавший быть и со своим мальчиком, и с девочкой, по стечению обстоятельств, был этого лишен, а потому тянулся к Татьяне с удвоенными силой и желанием. Но вот как раз от этого то ничего и не зависело!

Все, что можно было придумать о перспективах, не укладывалось ни в какие реальные рамки и не могло звучать, даже с натяжкой, целесообразно. А потому вариант с братом отца был самым подходящим, хотя было понятно, что девочка придумав подобное, оставалась убежденной в появлении именно своего родителя. Такая игра ей нравилась и никто из взрослых этому не противился. Следователь же понимая всю сложность ситуации, шел навстречу разрешая свидания.

Прошел месяц пока не состоялся долгожданный для всех выезд к «Краснопресненским баням», в принципе уже ничего не решавший, а бывший просто заурядной констатацией выявленного факта громкого преступления.

С самого утра Алексей ловил себя, на охватившем его, каком-то предчувствии, заставляющем воспринимать все без исключения более внимательно и обращать внимания на мелочи, от чего он уже начал отвыкать за время нахождения в замкнутом помещении. Это понравилось и даже увлекло.