Алексей Шерстобитов - Шкура дьявола

– Непривычно у Вас здесь…, но как-то спокойно…, хотя я и делать-то не знаю что, и молитв не знаю… Да и вообще, честно говоря, как-то случайно… Вот мимо шел…, на душе что-то тяжко стало…

– Так-так, брат мой, случайно ничего не бывает, так же как и в церкви именно душу облегчить хочется…, дааа…

Сдается мне, что и место вы у распятия, не случайно выбрали, то есть не задумываясь…

– Ваша правда, отче… – даже не знаю…, распятие вот… и тут для свечей место…

– Таких мест в нашей церкви несколько – но именно это для поминовения усопших… дааа, знаете ли, сейчас редко родственников поминать приходят, а ведь для них каждая свечечка, каждая молитовка большое облегчение…, дааа…, и для самого пришедшего деяние большими буквами его Ангелом в книгу Жизни, записываемое…, дааа… А знаете, что даже если убийца за убиенного молится, то со временем и душа упокоившегося о своем убийце молить Господа начинает?! Они словно родственными становятся! Дааа… вот, а они-то за себя молить уже не могут… – только мы, ныне живущие. А чем заняты – одна суета, день ото дня не отличается, а проходят сутки, вспоминаешь, а оказывается и нечего припомнить-то… Вас вот как величать?

– Алексеем, отче…

– «Защитник страждущих» – стало быть. О как громко – хорошее имя, многих хороших людей, носящих такое же, знаю. А кто небесный покровитель?

– Даже… как-тооо не задумывался…

– Так то вот, чадо, так то вот… Спасаться одному негоже – все к погибели, дааа…

– Так Вы ж сказали, что Господь всегда рядом…

– Сказал и повторю…, только много ты к нему обращался-то?… Дааа… Отец ваш многим вам поможет, если вы его замечать перестанете, слушать прекратите, не поверите сказанному им о том, что помочь вам сможет, да и вовсе не попросите, а то еще хулить и ругать начнете, да и посмеиваться?! А к Господу нашему Иисусу Христу, не так ли относитесь?! Он то ждет, Он всегда рядом…, Десница Его всегда для помощи протянута, многие ли на Нее опираются…, дааа… А многие ли уповают, веря что по молитве дастся?! Вы вот случайно зашли и чудо на себе испытали, но поди и не заметили!.. – На этих словах батюшку позвали и он должен был идти, напоследок просил посетить его по возможности и напутствовал:

– Просите, просите уважаемый, только помните, что Господь дает не в ваше время, но в Свое – для вас же оно и есть более нужное, только узнаете вы об этом гораздо позже. Господь с тобой, чадо!..

Смешанные чувства, овладевшие Алексеем гнали его куда угодно, только не на встречу с «Культиком». Присев тут же, у храма, он задумался над услышанным. Действительно, слишком много совпадений: «… и свечи в нужное место, и время подходящее, и поп этот прямо в цвет…, да и с души скала упала, и мучащее перестало зудеть, многое прояснилось…, слезы еще эти – ннн-да, чуднннооо! Надо на кладбище съездить, да и действительно заходить…, а к батюшке-то и впрямь…, тяяянееет… Ох ни тем я занят…, ни тееем… Может как-то выскочить?! НЕЕЕТ! Нужно все доделать!..»

Как часто мы бываем в шаге от спасения, и кажется уже есть понимание, что именно нужно делать, но то ли кажущийся долг, то ли абсурдность открывшегося из-за не осознания сути простого, уводит нас в противоположную сторону. Именно, кажущаяся ненадежной или невероятной жизнь, проста, а привыкли мы, как раз, к усложненному, принимая мир нагромождением условностей, исключений, правил, не нужных необходимостей и всего, что с успехом составляет ежедневную суету, кажущуюся нам хорошо продуманным планом и логичной линией поведения.

Все же, как представляется – частности, в которые эта прямая зачастую утыкается, видятся нами чем угодно, и на кого же угодно и списываются, но принимаются в виде нормальных отклонений, в принципе объяснимых, и кажется решаемых, пока решаемых…, пока человек, подобно Алексею, не встает перед проблемой, которую оставшись прежним, решить сам не может, а потому вынужден делать выбор, который и оправдывает перед собой же всю свою оставшуюся жизнь…

Раздавшийся звонок телефона вернул «Солдата» на грешную землю – звонил Ананьевский, прося приехать не вечером, как договаривались, но прямо сейчас. То, что стало сегодня жизнью, продолжалось, и все дальше, и дальше отдаляло «Солдата» от нормальности ее восприятия, и от привычки видеть ее такой, какой она должна быть в действительности!

После встречи с «Культиком» Алексей торопился перевезти Милену на снятую им квартиру. Задача казалась легкой – вещей было не много, а адрес совсем близко от ее дома.

Управившись с основным, наняв «Газель», и «добив» оставшееся уже к позднему вечеру на своей машине, он вымотался как бесхозный пес в поисках съестного. Еле успев принять душ и немного разобрать перевезенное, как почти праздничный ужин был подан полуобнаженной богиней охоты, как он называл хозяйку «нового очага».

Девушка действительно без отрыва от ведения домашнего хозяйства умудрялась часа полтора – два уделять физическим нагрузкам и добилась за годы занятий, начиная буквально с детства, поразительных результатов. Хотя поразительным скорее было то, как ей удавалось подобную форму сохранять почти не выходя из дома. Когда на очередной вылазке на природу ее увидел в купальнике его друг «Доктор» – тот самый хирург разговаривающий с врачами о маме Алексея, то сразу начал уговаривать ее выступать профессионально в соревнованиях по фитнесу и все восторгался формой ее задней двуглавой мышцы бедра, как он говорил: «…такая форма – это же мечта многих не только женщин, но и мужчин в спорте».

Вообще нужно заметить, что Владимир был не столько бабник, сколько ценитель женского тела, и получал огромное удовольствия от красоты и шокирующей, но не навязывающейся пластичности, очаровавшей его спутницы, «Солдата», он даже не заметил ее увечье, и даже то, что его прикрывало.

Алексей ненамеренно пытался создать параллели с Ией, ведь и она была для него Артемидой, правда тогда все было другое, и сейчас, конечно, не могло быть по прежнему. Поначалу ему даже было больно такое сравнение, но после он привык, тем более, что для этой женщины было тяжело придумать что-то более подходящее, но если только Венеру, что казалось некорректным, не говоря уже о том, что статуи с изображением этой богини ему не очень нравились. Мало того, ему доставляло удовольствие наблюдать за ее занятиями, и не важно, в чем именно она упражняясь. В движении Милена казалась совершенством, хотя и в стационарном положении трудно было найти хотя бы один изъян.

Сегодня, после нелегкого, хотя не настолько, как вчера, трудного дня, Алексей наблюдая, за переливающейся пластичностью и грацией, овладевшей его вниманием нимфы, размышлял над тем, что эта представительница противоположного пола должна была бы достаться другому – более подходящему и более заслуживающему это. Он, конечно ценил, но не мог воздать ей должного, хотя бы потому, что не имел на обладание ею никакого права, а с сегодняшним своим положением Алексей вообще не должен был допускать рядом с собой кого либо, в ином случае обрекая человека, ставшего ему близким и дорогим, на смертельный риск.