Алексей Шерстобитов - Шкура дьявола

– Леля, Леля…, да живы они…, вон до сих пор на коленях стоят…, выгляни из окна увидишь… – Девушка было рванула, но после уже совсем без сил подошла на цыпочках, обвила его шею руками и уткнувшись в его плечо тихо, тихо произнесла:

– Почему ты такой хороший – все, все понимаешь, все умеешь…, я тебя очень… люблю… Ты можешь не отвечать… – и так хорошооо. Еще час назад с ума сходила…, а сейчас… уже не от горя и страха, а от тебя… пошли…

Найдя еще одного Гришиного врага и уничтожив его в спортивном зале недалеко от Белорусского вокзала, «Сотый» мог пока успокоиться, да и сам «Северный» в своих малявах из тюрьмы его постоянно упоминал и просил «Сильвестра» присмотреть за ним, и помочь в случае неприятностей. Все эти бумаги проходили через братьев и соответственно держали их не только в курсе дел, но и давали понять, что предпринимать можно, а что нельзя.

Прошло пол года с момента ареста Гриши, адвокатам дело развалить быстро не получалось, и все же момент освобождения «главшпана» хоть и откладывался, но сомнений не вызывал.

Какая-то необходимость, кажется, передача приобретенного «Солдатом» оружия, привела его в дом Олега Рылева, а точнее в квартиру, которую тот снимал. Неожиданно она оказалась, возможно на время именно его приезда, насыщена человеческим материалом постепенно перерабатываемым в машин – убийц. Каждый, из здесь присутствующих: Рома «Москва», Юра «Мясо», Леха «Кондрат», Вован «Булочник», Серега «Камбала» и Витас… – просто Витас, имел на своем счету по несколько человеческих душ, причем половина их «работ» выглядела ужасающими и нерациональными.

Скажем двое из них всаживали в головы своих целей по обойме, от чего те почти разлетались и становились малопригодными даже для похорон в открытых гробах! Один «красавец» имел привычку убивать не только указанного человека, но и всех, кто это мог видеть, а поскольку мест для стрельбы он не выбирал, то поле его деятельности зачастую носило вид массового убийства.

Исполнительность и неразборчивость в средствах были важнейшими для них качествами и ценились, хотя оплачивались «так себе». Зато многое спускалось им с рук, пока, во всяком случае, в том числе и наркотики, которые в скором будущем всех их, за исключением Сергея и Алексея, свели в гроб, разумеется не совсем естественной смертью.

Пока Олег был занят разговором с приехавшим «Петровичем», которого между собой называли «Слюнявый», за некоторую, вполне выходящую из погремухи, особенность нижней губы.

Ребятки расположившись в огромной зале с белым роялем, камином и барной стойкой, непринужденно забивали «касяки», каждый на свой вкус и со своими ингредиентами. Отравой потяжелей «убивались» к ночи, что бы днем быть работоспособными. Окружив со всех сторон Алексея, и признавая в нем чуть ли не учителя, которого младший Рылев уже всегда ставил в пример, засыпали вопросами и предложениями поучаствовать в раскурке:

– Не, пацаняки, от всей души… Я уже раз попробовал – до сих пор все болит…

– Чем же ты так раскумарился то?…

– Ну не знаю…, поехал с «Африканцами» – Юркой и Димкой в Загорск, на день рождения к «Дроздам», вроде бы пил умеренно, уже собирался свалить, да приехали какие-то, кому-то близкие, и привезли от «ганджубаса до паласа» и понеслась душа голыми пятками в сортирную дырку! Кому что, а у меня сосед слева, «торчубас» плановой конченный… – пыхает и пыхает, я уж и под дым попал и, вроде бы, из-за стола выполз, а он как хвостик все ближе и ближе, а косяк все больше и больше, мало того радостно мне так сообщает: «У меня еще целых два «корабля»…, планокур хренов…, ты кажись тоже не «винтовой», давай «накурю»… – голимый «Спайс», тут еще такого не пробовали!»… – Достал короче… Ну я и «дунул», все равно уже ехать. Сделал один напас, второй, на третий он остановил: «С него прихода не будет, зато плющит, как плюшевого мишку…, хорош пока, больше трех опасно – слона уволакивает»… – Сели мы с этим…«Слоном», голова тяжелеет, все звуки будто издалека, но воспринимаются…, как-тоооо…, все раздельно – каждый разговор, каждое слово, не смешиваются в какофонию, а как ноты в мелодию собираясь, образуют общий фон, не шум, а именно фон, и каждому я могу ответить, потому что каждого говорящего понимаю, вот только…, и тут ловлю себя на мысли, что все происходящее будто помимо меня – ничего себе «прихода не будет»! Вдруг исчезает свет, но я все вижу, правда, как в замедленных съемках, проходят в зал какие-то одинаково одетые люди…, думаю – прогнал скотина, намешал че-то, а сам прется, ржет, слюни разбрызгивая и этих, в камуфляже, водкой опрыскивает и крестит: «Чур меня, чур меня!» – говорит…, пока его под стол не запихнули и прыгать на нем не начал…

– А ты то че?

– Ни чё… – получил свое, били, пока все не отбили, до слюнявого поноса…, вместе с желанием вот эту гадость употреблять. Ну это так, к слову. И вам, красномолодцы, тоже не советую…

– Да ладно, Саныч (Олег Рылев) разрешает, да и сам приобщается…

– Ох выбьет из вас судьбинушка нелегкая всю дурь, смотрите только, как бы не вместе с мозгами!.. – Тут позвали «Солдата», и он захватив сумку с привезенным, удалился на аудиенцию. Молодые люди переглянулись и один из них глубоко затянувшись и подождав с пол минуты, выдыхая и кашляя, поинтересовался:

– Чей-то он – гонит что ли?!

– Да говорят, у него после смерти семьи ващщще крышняк сдуло, валит всех подряд. В день по два жмура – тииипа день с этого начинает, а без этого ваааще клинит. Ни бухло, ни вот это ни вшторивает. Кремень парень, гнет на холодную…, видал сколько у него валын, так это для разминки – всегда с ними ходит, в натуре «чис-ти-льщик»!

– Да ладно, не гони, Саныч вон базарит, что Леха правильный пацан…

– Ага. То-то он нас сюда столько нагнал… – боятся они его…, не управляемый он, в натуреее мааашшшина.

– А «Гриня»?…

– Его одного и слушает, чо тот скажет, то за положняк и держит. Знаешь, как с двух рук выджигеривает?

– Как… – Парень взял у другого косяк, затянулся с двух дуплетом, подержал и выдул сразу через нос и рот:

– Во как?… – Юное ржание выплеснуло накопившуюся негативную энергию и разговор принял обычное русло перемалывания косточек и обсуждения новостей криминального направления…

Алексей зашел в комнату напоминающую своими белизной и освещенностью хоккейную коробку. «Солдат» прищурился и присел… в уголок, так что бы тень падала на его лицо и хоть как-то прикрывала глаза. Олег и еще один человек, не отходивший от него ни на шаг, расположились на солнечной стороне, освещающейся светом из окна и отражающегося от белых стен и белого мрамора, покрывающего пол. Молчание не прилично затянулось и гость, расстегнув сумку, поставил ее на середину комнаты. Младший Рылев показал глазами и громила, опирающийся сзади него всей своей массой тела на стенку, оттолкнулся от нее спиной, подошел и начал вынимать и раскладывать стволы, один лучше другого – Леха специально покупал только эксклюзивы, сделанные по чьемуто заказу, но перепавшие именно ему за чуть большую цену. Глаза всех троих заблестели – какого мужчину не волнуют идеальные линии и строгие холодные формы оружия, назначение которого состоит в убийстве себе подобных. Этот культ, поддерживаемый любым, кто имеет не только «бороду и яйца», но в основном и дух воина, который как становой хребет в современности перестал быть нормой, потихонечку замещаясь увлечением всевозможными безделушками, цацками, шмотками и беспонтовыми, убивающими здоровье и интеллект, тусовками. Здесь же других не было, а потому все, кроме Алексея – он уже насладился в одиночестве сразу после приобретения, через минуту увлеклись рассматриванием, примеркой, прицеливанием и поглаживанием, позвав даже некоторых из большой залы…