Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга четвертая. 2003–2004 гг.

Короткие «апрельские тезисы».

– Партия «Единство» – это те, кому удобно жить при «капитализме» и кто намерен защищать эти удобства.

– Грызлов – «рыцарь криминально-буржуазной демократии» и по совместительству – министр МВД этой самой демократии – провел совещание сторонников «Единой России» на колымских приисках. Он прикоснулся и к Приморью, сопровождаемый «авторитетом» Дарькиным. Все спрашивал жителей, знают ли они своих участковых. «А кто это?», слышалось в ответ. «Сплошная мафия. На улицу вечером выйти нельзя», отвечали ему. Но он не нашел возможности кого-либо из своих сотрудников снять с работы. «Пока». Пока что? Людям ясно, что уже давно беспредел, в том числе в его ведомстве, а ему все «пока». Среди тех, кто орудует в Приморье и на Сахалине, он также укреплял боевой дух, не находя повода кого-либо наказать. Своих же не накажешь.

– Ходорковский объединил две кампании. Он фактически хозяин тепла в России, а может быть хозяин вообще.

– В Ираке возрождается коммунистическая партия.

– Последняя попытка убедить Зюганова в целесообразности объединения в блоке «Коммунисты-патриоты России». Еще один вояж к нему Тюлькина.

– В Зюганова летели тухлые яйца. Это сейчас модно. Идут в ход яйца, кефир, помидоры. Вождей нужно охранять.

– Путин выглядит крайне уставшим. Эмоциональный минимум. Говорит медленно, читая по бумажке.

– Еще не завершились паводки в зонах Хопра и Медведицы, а пожары уже начались.

– Ледоход на Волге. Льды как белые платки медленно плывут, тая под робким весенним солнышком.

– Саратовская область занимает 60-е место из 89 по социально-экономическому развитию (по данным Грефа), а Аяцков признается одним из 6 лучших губернаторов страны и провозглашен первым из них (!). Диплом ему вручен в Храме Христа Спасителя. Без комментариев.

– Караулов по-прежнему кричит: «Караул! Грабят Путина!» Разоблачительный пафос выше некуда. Вопрос: в чьих интересах этот крик?

Впервые за последние 5–6 лет дача за зиму оказалась нетронутой. Дача у нас, правда, пролетарская, нечего брать, самую ценную вещь – электроплитку – уворовали еще раньше. Пансионат «Пчелка», расположенный рядом, в самом конце Дальнего Затона, куплен новыми русскими. Польза для дачников – заасфальтировали дорогу, иначе к ним отдыхающие не будут ездить. Зато песчаный пляж у Пчелки – всеобщую детскую радость – наполовину оттяпали себе. Деньги стоят гораздо больше, чем люди.

На ул. Одесской в Саратове стоит школа, носящая с советских времен имя Николая Островского. Перед входом в неё – памятник революционеру-писателю. Роман его «Как закалялась сталь», в котором, если верить нынешним официальным законам об экстремизме, выведен образ последовательного пролетарского террориста – Павки Корчагина, запрещен в преподавании литературы и в школах, и в вузах. То есть об этом человеке и писателе ничего – уже 13 лет – не знают ученики и вряд ли что-нибудь знает завуч школы. Памятник – от слова память. Память вытравили, а памятник вывезти на свалку забыли, а может быть бензина нехватило? Какой у Островского прекрасный профиль! Гордый человек, «коммунистический Христос», как сказал о нем французский писатель Андрэ Жид. Приведу два высказывания Островского. «Самое дорогое у человека – это жизнь. Она дается ему один раз, и прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, чтобы не жег позор за подленькое и мелочное прошлое» (это он и для завуча школы писал). И еще одно, важное для сегодняшней жизни: «Умей жить и тогда, когда жизнь становится невыносимой, сделай ее полезной». Он имел в виду революционную борьбу.

Аяцков на заводе СЭПО поинтересовался уровнем зарплаты работников. Ему это уже доложили, но он все равно поинтересовался – лично у самих рабочих, причем именно у тех, кто получает по 5-10 тыс. руб. (отдельные успешные цеха). Наверное, на душе у этого артиста стало спокойнее, так как он прекрасно знает о повсеместной в области задолженности по зарплате.

Криминальная власть вкупе с демократами за эти 12 лет не доказала свою эффективность для народа и государства. Это ясно видно даже в предвыборном тумане. Но и КПРФ не убедила никого в своей подлинной оппозиционности режиму, не убедила народ в политической принципиальности, во внутренней чистоте и единстве. Думская деятельность КПРФ, к чему сводятся все ее усилия (плюс традиционные и неэффективные протестные мероприятия и публикации), объективно выглядит даже в глазах сторонников как соучастие в государственном буржуазном процессе.

Зачем Зюганову в разгар иракского кризиса лично участвовать в работе ПАСЕ? Как он там выглядит? Как государственный представитель (наряду с Рогозиным и Маргеловым)? Для народа России его роль – роль политического лидера партии коммунистов. Разве этой роли мало?! Нет, надо еще и в Давос, и на прием к Путину, и на концерты, где нормальному человеку и сидеть-то тошно рядом с сытыми господами и их «звездной артистической челядью». А ему не тошно, даже радостно. Он там, как среди своих.

«Псевдокоммунисты» и «псевдопатриоты» – так правильнее надо было бы именовать блок «КПРФ», противостоящий не «Единой Росси», а партиям левой оппозиции.

Олег Семенович Шенин постарел. Хотя все еще надеется на свою значимость. У Караулова он что-то гадкое сказал о Зюганове и его команде, не понимая, что он не на партсобрании, где это было бы приемлемо, а на приеме у агента спецслужб высшего разряда, у которого все под прикрытием трагической искренности и боли за Родину будет использовано в интересах Хозяина. Нельзя политическому борцу становится шестеркой в чужой игре.

Медицинский рабочий класс – это сёстры, лаборанты, санитарки, кастелянши, раздатчицы, работницы складов, аптек, вахтеры, шофера. Они – основная часть персонала больницы – до 70 % его состава. Наименее оплачиваемая часть. Среди них политические позиции очень близки к позициям коммунистов. Здесь никакого доверия не вызывают партии буржуазного толка. Правда, многие из этих людей зачастую зависимы, боязливы и пассивны.

Конфронтация на политической основе в интеллигентной среде – явление не редкое, слишком мало выиграла интеллигенция от антикоммунистической власти. Но встречается здесь и воинствующий обыватель из прикормленных, которому сама мысль о возврате советской власти неприятна и даже страшна. Даже обычный разговор о трудностях жизни объявляется коммунистической пропагандой. Их раздражает даже упоминание о Павке Корчагине («террорист!», остается только донести в ФСБ). В ответ слышатся наветы на советское время: «колбасы не было, на Диккенса (!) нельзя было подписаться». Воинствующая мразь с высшим образованием. При всей редкости и индивидуальности таких встреч, конфронтация весьма закономерна и требует осторожности.