Михаил Кириллов - Перерождение (история болезни). Книга четвертая. 2003–2004 гг.

Решетка Летнего сада украшает Ленинград. Решетка вокруг Зимнего дворца, существовавшая до середины 50-х годов, была водружена позже вокруг парка у пл. Стачек. Это высокохудожественные произведения. А теперь решетки ставят вокруг зданий, в которых засела власть – вокруг Белого Дома, вокруг Администрации губернатора Аяцкова в Саратове. У них не художественная функция, они призваны защищать власть от народа. Какова будет их судьба после новой революции?

Уролог – врач больницы, пивший много лет, но державшийся «на плаву», после смерти жены (по – видимому, измученной его пьянством), спился окончательно. Поскольку живет он в 100 метрах от больницы, то ежедневно по утрам «дежурит» у входа или бродит по коридорам родной урологии и «сшибает» у знакомых врачей – на очередную выпивку. Получив пенсию, на некоторое время исчезает. Своеобразное профессиональное нищенство при полной деградации совести и стыда. Я не даю ему денег, сказав как-то, что помогаю только голодным. Встречая меня, он теперь денег не просит, но непременно укоряет: «Виноват, что еще живу, смерть не берет». Он пропил даже тоску по профессии.

В письме одноклассницы из Подмосковья при весьма трезвой оценке происходящего в стране тоска по «предводителю». Парадокс. Чем жестче реальность, тем охотнее рождаются иллюзии. Когда все хорошо, то и мечты ни к чему, а когда мы бедны и сиры, так необходима мечта. Надежда олицетворяется в «предводителе», которому «досталась такая держава» и который «что-то делает». Поразительно: сонм правильных слов при полном отсутствии дел и создает иллюзию надежды даже у 70-летних. «Предводитель» в плотном окружении воров, ни один из которых не пойман, не пострадал и даже не отдален от кормушки. Что же это за «капитан на правильном капитанском мостике», если корабль тонет, а команда тащит все, что плохо лежит, если и в 2002 («более благополучном») году население сократилось более чем на 800 тыс. чел? «Предводитель» живет в иллюзорном мире, за пределами которого вымерзают города и поселки. Или он не знает об этом, не видит себя со стороны, или он предельно лжив. Одно из двух.

Поразительны и результаты опроса («Советская Россия», за 30–31.12.2002 г.). По всем пунктам (правительство, Госдума) – провал (2–3% доверия), в то же время к Путину испытывают доверие 83 %. К деятельности или к словам? В сущности, и надежды моей одноклассницы, и надежды 83 % опрошенных совпадают. Словно не Путин, а горьковский Данко, ведущий за собой гибнущий народ сквозь темную чащобу мрачного леса! Ему бы еще страдальческий образ – сгодился бы и для крестного хода. Тоска по предводителю.

Я уже не заведующий кафедрой, не руководитель пульмонологического центра, не председатель общества, не руководитель клиники. И это не только функция возраста. Я не сражался за сохранение этих профессиональных постов, более того, я сам ускорял свое освобождение от деятельности в агрессивной корпоративной среде. Впереди мой юбилей – 70-летие. Не нужно впадать в иллюзию: пафос слов резко возрастет, а реальность в лучшем случае не станет хуже.

Пугает брошенность и незащищенность одиноких людей, бездомных детей. Умрет такой и труп его будет лежать в квартире неделями, так как и при жизни-то он никому не был нужен.

Врачи, даже очень грамотные и способные, уходят в коммерцию (хорошо если парамедицинскую). Невозможно содержать семью. Не алчность, а нищета гонит людей от любимой профессии.

В.А.Тюлькин едет в Москву, к Зюганову. Разведка боем в попытке создать избирательное объединение с КПРФ под названием «Коммунисты и патриоты России». Подсчитывают взаимные выгоды (единый блок) и идеологический проигрыш (идеологическое и тактическое сближение без согласования и решения принципиальных позиций). Принципиальный проигрыш или беспринципный выигрыш? Где золотая середина?

Дорога по улице Одесской до больницы и роддома занесена снегом. Автобусам не проехать, рожениц и беременных женщин, тяжелобольных не довезти. И раньше бывало так. Тогда по звонку в райисполком немедленно и бесплатно заводы выделяли уборочную технику, и все приводилось в порядок. А теперь? Кто платить будет? Роддом? Беременные? Заводов нет, власти тоже.

Чеченцу, белорусу, татарину проехать Россию без проблем не сложно. При «инфракрасном освещении» за счет диаспор можно увидеть «чеченскую» РФ, «белорусскую» РФ, «татарскую». Это, особенно в будущем, «невидимые русским слезы». Рамзай – шофер КАМАЗа, чеченец (я о нем уже писал) в войну и без нее проедет Россию с севера до Грозного, как нож пройдет сквозь топленое масло. Диаспора поддержит, в том числе и на уровне правоохранительных органов, в значительной мере оккупированных своими людьми. А я в разговоре с ним в 2000 г. удивлялся, как же он везет из Карелии строительный лес от частной компании в Грозный через Кизляр, где еще не погасли угли дагестанского вторжения Басаева.

Как мала роль организации коммунистов в повседневном измерении. Она напоминает нитевидный пульс умирающего – то ли есть, то ли нет. Соберемся – вроде бы есть. Гонит кровь бюро и секретарь. 10–15 человек не дают сердцу остановиться. И у нас, как и у власти, правильность слов не подкрепляется действенностью дел.

Вместе с тем, с какой радостью рядовые товарищи, просто сочувствующие нам, выполняют конкретные поручения: прибить, расклеить листовки, принести инструменты, обеспечить музыку, пронести знамена, продать газеты, собрать пожертвования. Тут в Обкоме как-то показали фильм «Ленин в октябре». Кто-то привез видик, кто-то дал кассету, кто-то обеспечил транспорт. С бору по сосенке и дело сделали. Человек 30 смотрели фильм, общаясь с Владимиром Ильичем.

Впереди мой юбилей. Предстоит торжественная суета. В этом смысле у покойника на поминках преимущество: ему уже не нужно суетиться.

26 января. В банкетном зале собрались до 50 чел. Что их объединило? Практически все связаны с университетом и нашим институтом, 60 % присутствующих – с 8-й больницей Саратова. 70 % – терапевты и пульмонологи, 50 % – мои прямые ученики, работающие теперь на многих терапевтических кафедрах. К сожалению, 90 % их моложе меня. Но в этом-то, наверное, и состоит парадокс: еще неизвестно – кто моложе!

Все было очень торжественно, тепло, искренне. Это был праздник. В конце пришлось выступить с речью.

«Я действительно старейший из ныне работающих в институте преподавателей – я здесь 37 лет. Но я не ощущаю себя реликвией. В сущности, я гораздо моложе своих лет. 70 лет – это, как сказал один писатель, – бездна. Но мне заглядывать в нее не страшно: я бы повторил свое отношение к жизни, ничего в нем не изменив, изменению подлежит сама жизнь, которую, особенно сейчас, нужно менять коренным образом.