Андрей Платонов - «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

См. п. 183. Записи, сделанные Платоновым в Байрам-Али или после поездки, т. е. после 20 апреля: «Калым (цена невесты) у туркмен Б[айрам]-ал[ийского] района достигал 5000 р.»; «Босой худой нищий туркмен, целующий ребенка на своих руках. (Байрам-Али)» (Записные книжки. С. 139).

См.: «Чл[ен] партии, туркмен, {убил} отрезал голову своей бывшей разведенной жене, когда она сошлась с другим мужем» (Записные книжки. С. 138).

О положении женщины в Туркмении Платонов оставил в записной книжке 1934 г. множество записей к будущим произведениям азиатского цикла: «Т[уркменки] – последние люди, человечные, глубокие, добрые, но уже губимые, размазываемые «фата-морганой»…» (Записные книжки. С. 128); «Туркмен за жену убивает» (Там же. С. 133); «Оч[ень] важно. Женщина в Туркм[ении] лишь символическое место социально-хозяйственных страстей, а не сама по себе драгоценность; она условный узел общественных битв»; «Женщина – царица животных, и насекомых, и рептилий»; «Важнейшая тема: // Туркменка, которая никогда не любила и не могла любить по условиям жизни, – человек абсолютно без любви, сердце которого все время сжимали, мертвили, давили, – трагедия совсем другого порядка, чем обычно, – мирового типа» (Там же. С. 138); «Нестерпимость жизни у Джумаль даже физическая» (Там же. С. 140) и др.

Трабский И. Г. – кинодраматург.

Это последнее письмо из Ашхабада. Записные книжки позволяют дополнить информацию, отсутствующую в письмах. Так, в первых числах мая Платонов побывал в Фирюзе (в настоящее время Арчабил) – населенном пункте, расположенном в горах Копетдага в 35 км к западу от Ашхабада. Писатель видел там самое большое в Средней Азии дерево – тысячелетний платан (чинара) Семь братьев, названный так потому, что на высоте нескольких метров его ствол разветвляется на семь стволов: «Фирюза. Чинара «7 братьев и 1 сестра», тысяча лет. Дерево въело себе в тело огромные камни, окружило их корой, освоило и выросло дальше»; «Чинара 7 бр[атьев] + 1 сестра – вся сила ее и прелесть, что она знает и молчит, что прошлое безмолвно» (Записные книжки. С. 140–141). Эти впечатления вошли в рассказ «Такыр». Вероятно, именно здесь Платонов нашел фольклорную тему – сказку о Джальме. Следующая записная книжка была начата писателем в первых числах мая. В ней сохранились записи, отмечающие посещение Платоновым города Аннау – он был в городе, по всей вероятности, проездом по пути домой: «Аннау: Ребенок, воспитанный в нищете, в говне, в песчаном ветру, в развалинах пятисотлетней мечети, на руинах веков»; «Аннау: мечеть под Копетдагом; изразцы: цвет неба пополам с сумраком глубокого колодца» (Там же. С. 144). // Записные книжки помогают также уточнить дату отъезда писателя: «Утро 7/V. Туркменка на ст[анции] Теджен – похожа на Джумаль». Так как утром Платонов находится за 200 км от Ашхабада, значит, он покинул столицу Туркмении около полуночи 6 мая: «Прощай, Туркмения! […] 6 ч[асов] веч[ера] 7/V, мост через Амударью у Чарджуя» (Записные книжки. С. 145). // После возвращения писателей из ТССР в «Литературной газете» (18 мая) сообщалось о состоявшемся в оргкомитете ССП СССР отчете ряда писательских бригад о результатах поездок. Отчитывалась и туркменская бригада: «Находившаяся в Туркменистане бригада писателей основной целью своей поездки имела составление литературно-художественного сборника, приуроченного к 10-летнему юбилею Туркменской республики. Бригада разработала тематический план своей работы, уточнив его на месте. // Каждый из участников бригады взял себе определенную тему и, направившись в район, собрал нужный ему материал. Все стороны социалистического строительства Туркмении должны быть, по мысли участников бригады, отображены в этом издании: проблема индустриализации страны, развитие туркменского пролетариата, новостройки, туркменский молодняк в науке и т. п. […]. // Наряду со своей основной творческой работой бригада приняла энергичное участие в подготовке к 1-му съезду писателей. Участники бригады совместно с представителями туркменского оргкомитета выезжали в районы для подготовки и проведения окружных и районных писательских конференций […]. // Вернувшись из поездки по районам к открытию всетуркменского писательского съезда, члены бригады приняли участие в подготовительных совещаниях. Большое совещание по актуальным вопросам туркменской литературы состоялось в ЦК КП(б)Т при участии секретаря ЦК т. Попок и предсовнаркома т. Атабаева» (отчет подписан Г. Санниковым, И. Бороздиным, В. Луговским). // Массовое «наступление» на туркменскую литературу «по всему фронту» началось накануне Всесоюзного съезда писателей. Дальнейшие события показали, что не все начинания оказались жизнеспособными. Но импульс, данный развитию туркменской литературы, образованию писателей, продвижению туркменской литературы на всесоюзный издательский уровень, был, бесспорно, очень значимым.

Имя Джальмы в записных книжках из туркменских поездок не упоминается; постоянно встречается имя Джумаль, которая станет главной героиней рассказа «Такыр».

Речь идет о либретто с условным названием «Свет на горизонте»; датировано 15 июня 1934 г. и адресовано также Инденбому (опубл.: Страна философов, 2011. С. 591–593. Публикация Е. Антоновой).

Киностудия «Мосфильм» находится на Мосфильмовской улице, до 1939 г. – улица Потылиха.

Состав сборника не сохранился. Кроме заглавного рассказа «Такыр» (опубликован в журнале «Красная новь», 1934, № 9 и в альманахе «Айдинг-гюнлер», 1934) в него могли войти рассказы из книги «Епифанские шлюзы» (1927), рассказ «Любовь к дальнему» (опубликован в журнале «30 дней», 1934, № 2), написанные к этому времени для разных изданий очерки и рассказы «Семейство», «Скрипка» («Московская скрипка»), «Стройматериалы и оборудование» (переработанный в рассказ фрагмент повести «Ювенильное море»), а также эссе «О первой социалистической трагедии».

Пьеса «Почтальон» представляет одну из редакций пьесы «Высокое напряжение» (1931). Зелинский был знаком с пьесой, читал первую редакцию (под названием «Объявление о смерти») и высказался о ней в докладе на творческом вечере Платонова в ВССП 1 февраля 1932 г. Коренной мировоззренческой перестройки Платонова после ошибочной колхозной хроники «Впрок» критик в пьесе не обнаружил: «В этой пьесе автор субъективно старался дать сущность социалистического строительства в этом заводе, его страшное напряжение, которое захватывает все силы у человека. Но эта нота какой-то жертвенности довлеет над всей пьесой. Это ее порок, основной идеологический порок. Рабочий класс нес большие жертвы, и в социалистическом строительстве он вовсе не ощущает, что был ущемлен и что это есть такой груз, который лежит свинцом на плечах. […] И рабочие у него получились тоже лишенные как раз тех качеств, которые характеризуют именно пролетариев, строящих социализм в нашей жизни, участников ударных бригад […]. Есть нота известной пониженности, угнетенности труда, а не нота оптимизма» и т. п. (Стенограмма творческого вечера Андрея Платонова во Всероссийском союзе советских писателей // Воспоминания. С. 304–305). К этому времени Платонов уже не раз переписал пьесу и пытался ее опубликовать, заручившись положительным отзывом М. Горького и художественно-политического совета Московского драматического театра (см. прим. к п. 162, 163). В марте 1934 г. он подписал договор с ГИХЛом на ее издание (см.: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 15, л. 9), пьеса была включена в «Тематический план Гослитиздата на 1935 г.» с пометой: «У автора на переработке» (РГАЛИ, ф. 613, оп. 3, ед. хр. 22, л. 35). Всё это позволяло включить пьесу в сборник избранных.