Андрей Платонов - «…Я прожил жизнь» (письма, 1920–1950 годы)

Я хочу тебя попросить немедленно продать мой гражданский костюм и башмаки. Только сделать это надо сразу, без всяких сантиментальностей. Я знаю, у тебя нет денег, а тебе нужно хорошо питаться, нужно пить молоко. Сашке тоже нужно молоко, а оно дорого. Если у тебя родится хилый ребенок, он будет нам очень дорого стоить. Поэтому нужно немедля реализовать все мои гражданские вещи, в том числе и пальто, – они мне потребуются нескоро, да у меня найдется тогда и другая одежда. И на эти деньги надо усилить питание в твои последние решающие месяцы. Сашке тоже нужно молоко, он сейчас запасается силами на всю жизнь. А помочь мне вам иначе трудно. Сделай это, пожалуйста, всерьез и пойми просто, а то мне же потом хуже и труднее будет. В «[Красной] звезде» по сегодняшний день, по 1/VII, напечатаны 3 моих очерка [933]. Попроси (позвони) Кривицкому [934]или Черных, чтобы они устроили тебе выплату гонорара и затем пусть позвонят, когда тебе прийти за получением денег. Это можно сделать немедленно и легко.

Если ты читаешь газету, ты знаешь, где я примерно нахожусь [935]. Работы и езды очень много. Некоторые ночи не приходится спать совсем. Тут стоит жара, пыль, я еле успеваю изредка мыться в речках и очищаться от грязи. Мы громим немцев здесь так, что от них только прах летит, и гоним их на запад с такой скоростью, с какой никогда еще они не отступали.

В Могилев прилетал Е. Кригер [936](ты его знаешь), но я его не видел, он был в воздухе на самолете, а я ходил на земле по городу. Когда приеду, поговорим подробно. А когда приеду – сам не знаю. Я сильно скучаю по тебе и по Сашке (кто ему заместит меня – никто не может: мы с ним нашли общий язык; я ему привезу или пришлю какие-нибудь пустяки). Узнай в «Советском писателе» и в «Детском издательстве» – как обстоят дела с изданием моих книг [937]. Если что нужно очень срочно и важно – поговори с Черных; он найдет возможность запросить или сообщить мне срочные дела по телеграфу.

Итак, еще раз, немедленно реализуй мою гражданскую одежду. Мне она не нужна. Мне будет дешевле всё потом приобрести, нежели выкармливать и лечить без конца больного или хилого ребенка. Мне выгодней и удобней, чтобы ты поступила так именно, как я прошу.

Вот все.

Целую и обнимаю тебя. Твой Андрей.

Привет Тамаре, Петру Трошкину, Вале, родителям Тамары, Марии Емельяновне.

Целую Сашку.

Адрес: Полевая почта 02961 [938], майору А. Платонову.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 565–566. Публикация Е. Антоновой.

{300} М. А. Платоновой.

13 июля 1944 г.

Действ[ующая] армия, 13/VII. Дорогая Муся!

Я пишу тебе уже четвертое письмо. От тебя еще не получил ни одного. Может быть, это потому, что мы все время движемся вперед, все время наступаем, и я всё более удаляюсь от дома.

Прошу тебя, чтобы не забыть, скажи Митрофанову [939]или Ступникеру [940](в издательстве «Советский писатель»), чтобы они рассказ «Счастливый корнеплод» сняли из сборника, потому что он, этот рассказ, по своей теме и духу выпадает из общего строя книги [941]. Так им и скажи. Пусть, следовательно, они не печатают его.

Как твое положение? Наверно, уж скоро у нас будет сын или дочка. Дочку надо назвать Марией – пусть будет еще одна, но только маленькая, Муська. А сына – не знаю как. Тошей – нельзя. Надо выбрать другое имя.

Я слышал здесь, что вышел очень хороший закон о матерях и детях [942], но сам его не читал. Говорят, там предусмотрена большая помощь беременным женщинам, следовательно – и тебе.

Я нахожусь далеко. Здесь есть развалины старинных замков, природа здесь и люди – другие, но я скучаю по тому, что более мне знакомо и привычно, скучаю по тебе и по Сашке. Сашка, наверно, вырос без меня и научился говорить много новых слов. Когда же я вас увижу обоих, а может быть, увижу и того или ту – третью душу?

Работать приходится много и в трудных условиях, но я всё это выношу, только здоровье у меня начало слабеть. Кривицкий говорил мне, что меня вызовут (он так сделает) примерно через месяц. Скоро, на днях, как раз будет месяц. Не знаю, выполнит ли Кривицкий свое обещание – поговорит ли он с Карповым, и согласится ли еще тот вызвать меня. Материалов у меня очень много, чтобы писать, но здесь, конечно, я не успеваю и не смогу их использовать. Вообще я зашился со своими обязанностями, поэтому дела мои плохие и ты живешь нищенкой.

Жду от тебя письма, моя дорогая. Крепко тебя целую. Поклонись за меня праху нашего сына. Поцелуй внука.

Твой Андрей.

Привет и поклон Тамаре, ее родителям, Петру и Вале, Марии Емельяновне.

Мой адрес: Полевая почта 02961, майору А. Платонову.

Печатается по первой публикации: Архив. С. 567. Публикация Е. Антоновой.

{301} М. А. Платоновой.

17 июля 1944 г.

17/VII 44.

Дорогая моя Муся!

Вчера я получил твое письмо от 4/VII – первое, что я получил здесь. В одном из прежних писем я писал тебе, чтобы ты обязательно продала мой гражданский костюм, пальто и ботинки. Я объяснял тебе, для чего это нужно. Зная твое своенравие, повторяю свою просьбу.

Денег у нас, т. е. у тебя, сейчас почти нет или очень мало. А ты носишь ребенка, идут самые решающие месяцы. Кроме того, есть еще Сашка, который каждый день хочет пить молоко. Я от вас очень далеко и, м[ожет] б[ыть], нескоро вернусь. Если ты будешь плохо питаться, то плохо, со многими неисчислимыми последствиями потом, будет новорожденному. Плохо будет и Сашке – у него сейчас критический рост, строится его организм. А твой ребенок сейчас образуется – ему нужна масса всяких веществ, которые он берет только от тебя, а ты сама, наверное, не доедаешь как следует. Пойми это серьезно. Потом нам это станет куда дороже в сотни раз, если ты не исполнишь моих «директивных указаний». Гражданское платье мне совершенно не нужно, едва ли оно скоро потребуется, да и вообще это не задача: когда придет время одеть его, тогда и оденусь заново. Следовательно, немедленно продай мою гражданскую (всю) одежду и на эти деньги питайся как можно лучше.

Прошу тебя, сделай это скорее и пойми мое беспокойство. Из тех вещей, что дали в Союзе, сшей себе, что тебе надо. Мне эти вещи вовсе не нужны.

Я нахожусь далеко. Ты знаешь, что мы взяли уже Гродно [943], мы идем быстро. Вижу и испытываю здесь много. По моим напечатанным в сокращенном виде очеркам2 можно понять кое-что, где я нахожусь, что вижу и что делаю.

В том, что я там в Москве «обойден» хозяйственными умниками, кроме судьбы, я вижу еще и простое безобразие. Но я не по ним равняюсь, не с них пример беру, я равняюсь по народу и по нашим солдатам. А если бы все же любого из этих хозяйственных деятелей послать сюда, чтобы он сделал хоть одну перебежку под немецким артиллерийским огнем, километра в 2, как я это делал с больным сердцем3, то он бы понял, почему надо быть справедливым, однако все равно не научился бы справедливости. Они знают лишь одну науку – рвать, ничего не давая. Ну, черт с ними, с этими блатными. Не в них сила и соль.