Петр Дружинин - Идеология и филология. Т. 3. Дело Константина Азадовского. Документальное исследование

УСТАНОВИЛ:

настоящее уголовное дело возбуждено в отношении гр-на Азадовского Константина Марковича по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 224 УК РСФСР. 22 декабря 1980 года Азадовскому было предъявлено обвинение и избрана мера пресечения – содержание под стражей.

19 декабря 1980 г. при проведении обыска на квартире у гр-на Азадовского по адресу: ул. Восстания дом 10 квартира 51 были обнаружены и изъяты различные издания зарубежных антисоветских издательств, содержащие клеветнические измышления в отношении Советского государства, являющиеся злобными памфлетами на Советское государство, не подлежащие ввозу и распространению в Советском Союзе.

Принимая во внимание, что в ходе следствия не установлено фактов распространения Азадовским этих изданий, а приобретение и хранение подобных изданий не образует состава преступления, руководствуясь п. 2 ст. 5 УПК РСФСР,

ПОСТАНОВИЛ

в привлечении Азадовского Константина Марковича к уголовной ответственности по ст. 70 УК РСФСР отказать.

Второй документ должен был, по замыслу следствия, пролить свет на события 1969 года – дело Ефима Славинского. Но не только. Этот документ, оказавшись в уголовном деле Азадовского, должен был оправдывать ту статью УК, по которой ему было предъявлено обвинение: коль скоро в 1969 году гражданин был привлечен в качестве свидетеля по делу о наркотиках, то нет и не может быть ничего удивительного в том, что в 1980-м у него нашли их дома.

Кроме того, как учит руководство для следователей (1971), «сведения о прошлой жизни и деятельности обвиняемого необходимы, чтобы получить полное представление о нем как о члене общества». Вероятно, именно с этой целью в уголовном деле появилась копия статьи из газеты «Ленинградская правда». Никаких ссылок на процессуальный кодекс, объясняющих приобщение этой никем не подписанной и никем не заверенной машинописной копии к материалам дела, опять же не было; да и к чему какие-то ссылки, если это статья из главной городской газеты! Тем более что материал прекрасно вписывался в канву уголовного дела, красочно отображая «истинное лицо» нашего героя.

Как уже сообщалось в печати («Вечерний Ленинград» 5 июня 1969 г.), в начале июня сотрудниками Управления внутренних дел был задержан Е. Славинский – человек без определенных занятий, на квартире которого собирались молодые люди для употребления наркотиков.

Началось расследование. Через месяц с лишним был привлечен к ответственности А. Биргер, инженер-строитель, работавший в Узбекистане, двоюродный брат Славинского, доставлявший ему наркотики. Недавно Смольнинский районный суд рассмотрел дело по обвинению Е. Славинского и А. Биргера в содержании притона и распространении наркотиков и приговорил их к различным срокам лишения свободы.

В процессе расследования сотрудниками УВД был допрошен в качестве свидетеля находившийся в Ленинграде в научной командировке профессор Огайского университета (США) Вильям Чалсма. Так как причастность В. Чалсма к посещениям притона и употреблению наркотиков была доказана следствием, то сей господин в соответствии с советскими законами был выдворен с территории нашей страны. Два других американца – профессор Колумбийского университета Антони Филлипс и профессор Корнельского университета Джордж Гибиан также были причастны к этому делу, но они успели к началу расследования покинуть Ленинград. Эти господа объявлены в Советском Союзе нежелательными лицами.

Таково вкратце содержание «дела Славинского», к которому в дальнейшем юристы еще будут обращаться: впервые в Ленинградской юридической практике перед судом предстал содержатель притона наркоманов. Прецедент не из приятных, и сообщать о нем читателям «Ленинградской правды», понятно, не велика радость. Но сделать это необходимо. Есть вещи, о которых надлежит говорить, как бы они ни были горьки.

…Прогуливались по весеннему Васильевскому острову аспирант Педагогического института К. Азадовский и американец Антони Филлипс. Хотелось им по душам поговорить, но негде было: аспирант жил с матерью, и ее присутствие помешало бы. Тогда Азадовский предложил заглянуть к его приятелю, «настоящему русскому интеллигенту». Как развивались события дальше, рассказывают показания Славинского: «Когда Азадовский привел ко мне Филлипса, то он достал и показал две большие таблетки марихуаны и 3 маленькие. Одну большую таблетку Филлипс дал мне, а также дал 3 маленькие. Деньги он с меня не брал. Одну большую таблетку Филлипс дал, видимо, Азадовскому. Сам я этого не видел, но Азадовский мне говорил, что Филлипс дал ему таблетку и что это таблетка мескалина».

Это не отрывок из детектива «черной серии», а почти протокольная запись событий, происходивших в действительности. Место действия – Васильевский остров, Съездовская линия, маленькая комната, грязная, с ободранными обоями и полуразвалившейся мебелью. Эту комнату Славинский снимал вместе с женой, студенткой ЛГУ. В 1957 году он приехал в Ленинград из Киева, поступил в институт холодильной промышленности, но через год был отчислен. В 1963 году поступил на филологический факультет ЛГУ. После окончания университета по собственной просьбе получил свободный диплом, устроился на работу в местное отделение Института естествознания и техники, проработал недолго, меньше трех месяцев, и уволился по собственному желанию.

Нельзя сказать, что Славинский был принципиально против всякого труда. Напротив – он был убежден, что непременно осчастливит человечество сиянием высокой мысли. Но он был согласен трудиться только тогда, когда ему хотелось. А пока этот идейный наследник Васисуалия Лоханкина добывал хлеб насущный переводами для церковников. В остальное время он полеживал на старом диване с книгой в руках, размышляя о своей роли в потоке истории.

С наркотиками Славинский познакомился в 1965 году. На следствии он довольно грубо объяснил, что от водки у него болел живот, а курение анаши (гашиша) не доставляло ему неприятных последствий. Год спустя он уже курил «баш» за «башем», одну отравленную сигарету за другой. Вокруг Славинского сформировался довольно пестрый круг людей. К нему, естественно, тянулись наркоманы, такие как преподаватель школы И. Мельц, тунеядец А. Сорокин, человек без определенных занятий А. Хвостенко, студент-заочник матмеха ЛГУ А. Нахимовский, сидящий на иждивении у жены, продавщица ларька Худфонда Р. Белоусова. Постепенно круг разрастался. В нем оказались переводчик Ю. Клейнер, натурщица Ж. Блинова, машинистка Института истории Академии наук В. Иерихонова, лаборантка Института океанографии Л. Волохонская, студентка географического факультета Е. Берг-Кирпичникова.