Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию

Собственно, ВРЦ так никогда и не функционировал как сколько-нибудь автономная и самостоятельная инстанция. Не известно ни об одном заседании этого органа. Его члены входили в состав ВРК и, в той или иной степени, принимали участие в работе, в частном порядке и на разных этапах. Этого, однако, оказалось вполне достаточно. Троцкий утверждал, что, кроме Сталина, практически не участвовавшего в работе ВРК, еще три члена военно-революционного центра, «Урицкий, Дзержинский и Бубнов – были привлечены к работе каждый индивидуально, лишь 24 октября, как если бы решение 16 октября никогда не выносилось». 24 октября Троцкий действительно потребовал от ЦК «отпустить в распоряжение Военно-революционного комитета двух членов ЦК для налаживания связи с почтово-телеграфистами и железнодорожниками» и на эти направления работы были направлены, соответственно, Дзержинский и Бубнов.

В тот же день, 16 октября, положение о Военно-революционном комитете было, наконец, утверждено пленумом Петроградского Совета. «Революционный штаб пролетарских вооруженных сил – Военно-революционный комитет – комментировал это событие пять лет спустя Подвойский – был таким образом создан».

Подвойский и его товарищи по Военной организации РСДРП(б) не сразу отказались от идеи подчинить военную подготовку борьбы с правительством самим себе. Как верно подметил Александр Рабинович, «между 9 и 22 октября создание и первые мероприятия ВРК – главную тему всех газет, включая «Рабочий путь», – практически полностью обошла молчанием газета «Солдат», что отражало стремление руководства Военной организации по-прежнему ревностно охранять свое главенство в вопросах, касающихся гарнизона». Около 19–20 октября «военка» направило в ЦК письмо, обсуждавшееся на заседании ЦК 20 октября. Текст этого письма неизвестен, но, судя по контексту обсуждения в ЦК, речь шла о желании лидеров «военки» вернуть себе лидирующее положение в деле военной работы в столице. ЦК, по предложению Иоффе и Троцкого, отклонил просьбу Военной организации, заявив, что «все наши организации могут войти в революционный центр и в нашей фракции там обсуждать все интересующие их вопросы».

Организационное оформление ВРК продолжалось вплоть до 20 октября, когда состоялось его первое заседание. Лишь на следующий день, на втором заседании было избрано Бюро ВРК из пяти человек. В него вошли три большевика – Подвойский, Садовский и Антонов-Овсеенко и два левых эсера – Лазимир и Сухарьков. Председателем стал Лазимир (впоследствии, уже после прихода большевиков к власти, его сменит на этом посту Подвойский). Судя по документам ВРК, создание бюро вовсе не снизило роли Троцкого в работе «штаба восстания», которая оставалась для него, как председателя Петросовета, вполне прозрачной и подконтрольной. Зато партийная Военная организация РСДРП(б) вынуждена была отказаться от своей автономии и действовать в рамках ВРК, в работе которого ее лидеры приняли самое активное участие. Таким образом, был найден компромисс между амбициозными претензиями лидеров «военки», требованиями советской легальности и планами союзников большевиков – левых эсеров.

20-22 октября практическая работа ВРК сосредотачивалась вокруг подготовки 22 числа «дня Петрограского Совета», который рассматривался, как «мирный смотр сил советской демократии» накануне съезда Советов. Главной интригой был предполагавшийся на тот же день некоторыми казачьими и правыми организациями крестный ход в ознаменование 105-летней годовщины освобождения Москвы от Наполеона. Члены ВРК, а также вообще левая общественность ожидали провокаций со стороны участников казачьей демонстрации. Например, Свердлов, изучив маршрут крестного хода воскликнул «Это же новая корниловщина готовится! Хотят опередить нас!». Такую же тревогу испытывали и члены ВРК. Поэтому они приложили все усилия чтобы на очередных заседаниях Гарнизонного совещания убедить представителей казачьих частей не участвовать в опасном шествии. Но главным шагом, одновременно оборонительным и наступательным, стало направление 20 октября комиссаров ВРК во все воинские части гарнизона. Эта мера рассматривалась как предосторожность против попыток правительства организовать вооруженное подавление революционных сил. Однако именно она привела ВРК в состояние острого конфликта со штабом Петроградского военного округа и спровоцировало правительство и командование на ответные шаги, которые и привели к восстанию 24–25 октября.

Получив поддержку частей гарнизона (через Гарнизонное совещание), ВРК в ночь на 22 октября предъявил штабу округа ультиматум: отныне все приказы командования будут приобретать силу лишь после утверждения ВРК и его комиссарами. Это означало, фактически, уничтожение военной власти правительства. По словам чешского историка М. Реймана действия ВРК «не только по фактическому положению, но и по закону считались бы в любом государстве актом прямого бунта и восстания». Так же их квалифицировал и Александр Рабинович. Однако были ли эти действия частью заранее согласованного плана по вооруженному свержению правительства до съезда Советов? Или они оставались превентивными мерами, призванными лишить правительство возможности подавить революцию, сорвать съезд Советов? Думается, что руководство самого ВРК, включая большевистских лидеров, входивших в его состав, ориентировалось по-прежнему на второй вариант.

Разумеется, командующий округом Георгий Полковников отказался принять условия Военно-революционного комитета, изложенные ему делегацией, состоявшей из Лазимира, Мехоношина и Садовского. Правительство обсуждало возможность введения в столицу надежных частей с фронта и ареста членов ВРК. Однако практически сразу выяснилось, что подавляющее большинство частей гарнизона Петрограда и его пригородов в случае столкновения поддержат Совет, а не Временное правительство. На сторону ВРК перешел даже считавшийся лояльным гарнизон Петропавловской крепости. При этом «надежных частей» фронт предоставить также был не в состоянии. При таком раскладе сил, Временное правительство сочло за благо отменить демонстрацию казаков 22 октября.

«Отмена демонстрации казаков есть гигантская победа. Ура! Наступать изо всех сил и мы победим вполне в несколько дней» – отреагировал на это событие Ленин. Однако ВРК демонстрировал совсем другое настроение: 23 октября «мятежный» приказ был отменен. Причем на этом настаивали не только левые эсеры, но и ряд видных большевиков – Рязанов, Каменев и др. Но и более радикальные большевики, такие как Антонов-Овсеенко, входившие в руководство ВРК, все еще рассчитывали на то, что власть возьмет не ВРК, а сам съезд Советов. «Петроградский Совет констатирует, что благодаря энергичной работе ВРК связь Петроградского Совета с революционным гарнизоном упрочилась, и выражает уверенность, что только дальнейшей работой в этом же направлении будет обеспечена возможность свободной и беспрепятственной работы открывающегося Всероссийского съезда Советов» – говорил сам Антонов-Овсеенко 23 октября.