Алексей Овчинников - Дачи и дачники

Со временем и физик, и его друг математик по совокупности научных исследований стали профессорами и даже были избраны в члены-корреспонденты Императорской Академии Наук. Но судьба недолго благоволила к семье профессора Подзинского. Летом 1914 года началась первая Мировая война, осложнившая жизнь многих россиян. К великому горю родителей, всех его друзей и, особенно, его невесты старший сын профессора Подзинского погиб в Галиции во время «Брусиловского прорыва». Он стал первой жертвой своего проклятого дома. Семья профессора Сретенского не пострадала в годы военного лихолетья, так как сыновья его были еще маленькими, а сам он, как занимавшийся оборонной тематикой еще со времен русско-японской войны, получил освобождение от военной службы. Все время он проводил в своей лаборатории, усовершенствуя мины, на которых подрывались вражеские военные корабли, за что получил от Императора орден святого Владимира с мечами.

В 1917 году большевистский переворот резко изменил жизнь семей Сретенских и Подзинских. Лаборатории, где работали оба профессора, были закрыты, и они остались без работы, а их семьи – без пропитания. Дачу у Сретенских отобрали под детский сад и школу для крестьянских детей. Может быть, это и спасло их дом. Судьба дома Подзинских оказалась более трагичной: в первый год революции он сгорел. После страшного пожара, виной которого были местные крестьяне, считавшие всех дачников барами, профессор Подзинский скончался от инфаркта миокарда, став еще одной жертвой своего проклятого дома и оставив вдовой свою жену и сиротой своего подрастающего сына.

В 1918 году профессор Сретенский увез всю свою семью и семью своего друга Подзинского из голодной и холодной Москвы на юг, в Одессу, где жил родной брат его супруги, ставший известным врачом – офтальмологом. Там было теплее, хотя продукты тоже были в дефиците. Но в Одессе был большой рынок, т. н. «привоз», где всегда можно было купить рыбу, которую продавали местные рыбаки, и необходимые продукты, привозимые контрабандистами из Турции. Одесса, как известно, несколько раз переходила из рук белых к красным и наоборот. Во время одного из «красных» периодов старший сын Сретенских, юноша шестнадцати лет, гимназист выпускного класса, попал в большевистскую облаву и был расстрелян за то, что отказался снять свою гимназическую шинель и форменную фуражку. Это была первая трагедия в жизни хозяев проклятой Дачи. В том же году их старшая дочь, двадцатилетняя красавица, уплыв с контрабандистами в Константинополь за продуктами, потеряла свои документы и деньги и наверняка пропала бы, если бы случайно не встретила на улице молодого офицера из британского военного корпуса. Молодой человек с первого взгляда влюбился в красивую девушку. Он происходил из шотландского аристократического рода. Поэтому, свободно говоря по-французски с детства и опасаясь признать себя беженкой из «совдепии», она представилась ему француженкой. Офицер в трюме военного британского корабля вывез ее в Англию, где и женился на ней. Вскоре у них родился первый сын, а через два года – второй. Родители долго оплакивали любимую дочь, будучи уверенными, что она погибла. И только через пять лет, когда профессор с двумя младшими детьми вернулся в Москву и был назначен заместителем директора физического института АН СССР, дочь решилась написать родителям письмо, а вскоре приехала с обоими детьми к ним в гости. По ходатайству президента Академии Наук физика С.И.Вавилова (родного брата арестованного НКВД и погибшего в заключении знаменитого биолога Н.И.Вавилова) удивительно уцелевшая дача Сретенских была возвращена их владельцам, хотя от части участка они вынуждены были отказаться. К этому времени профессор за свои изобретения был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Поэтому за связь с дочерью за границей его не трогали, так как он был нужен руководству страны и партии.

И снова началась дачная жизнь, правда значительно более скудная, чем до революции. Супруга профессора Сретенского сначала увлекавшаяся цветоводством, была вынуждена переключить главное внимание на огород. Свои картошка, капуста и овощи облегчали жизнь семьи. К этому времени маленький поселок, в котором Канунников построил свои про́клятые дачи, превратился в популярное место отдыха московской интеллигенции. Обитатели дачи Сретенских подружились со многими из своих новых соседей. Рядом со Сретенскими в огромной и тоже очень старой даче, купленной у Канунникова задолго до революции французским промышленником, хозяином недалеко расположенной небольшой ткацкой фабрики, устроилась многодетная семья, в которой у старых родителей были три взрослые дочери и сын. Одна из дочерей, Мария, вышла замуж за брата погибшего сына Подзинского, а ее сестра Елена нашла себе в мужья крупного советского чиновника Григорьева, но о них речь пойдет ниже.

В тридцатые годы семья профессора увеличилась. Сын Сретенского, получив инженерное образование, женился на очаровательной девушке и сильной теннисистке Ирине, дочери известного в Москве хирурга Семеновского. Вскоре у них родилась дочка Маша. Младшая дочь профессора, студентка института иностранных языков Татьяна, в 1935 году вышла замуж за красивого высокого юношу, потомка знаменитого на весь мир ювелира, молодого и талантливого архитектора и художника Алексея, который к тому же был разносторонним спортсменом, больше всего увлекавшимся слаломом и скоростным спуском на лыжах. В 1937 году у них родился сын Андрюша. Всю жизнь Таня прожила на даче своего отца. С детства она великолепно играла в теннис, а после замужества научилась неплохо кататься на горных лыжах, занимая вместе со своим мужем призовые места на соревнованиях, проводимых на Кавказе и в Москве на Воробьевых горах, переименованных при советской власти в Ленинские..

Неожиданно в семье профессора Сретенского случилось большое несчастье, тоже, возможно, связанное со старым проклятием. Весной 1934 года по подозрению в антисоветской деятельности был арестован его старший брат-филолог Михаил. Он был обвинен по делу о «Российской Национальной Партии (РНП)», в которое были включены многие известные филологи-славяноведы и искусствоведы. Михаил Сретенский окончил словесное отделение историко-филологического факультета Московского университета и всю жизнь занимался древнерусским языком и литературой. В 1895 году он защитил магистерскую диссертацию на тему «Славянские апокрифические евангелия». Спустя четыре года в Киеве защитил докторскую диссертацию «Из истории отреченных книг» и получил звание профессора. В 1906 году Михаил перевелся в г. Москву на должность профессора филологического факультета Московского университета, которую занимал до начала двадцатых годов. Здесь, помимо лекций и семинаров со студентами, ему удалось собрать большой архив по истории филологии – науке о языке и письменности. За свою жизнь он заполнил несколько тысяч карточек для древнерусского словаря, изучал славянские евангельские тексты, русскую тайнопись, работал над литературными памятниками Московской Руси и был членом комиссии по изданию памятников русской письменности, участвовал в составлении Энциклопедического словаря братьев Гранат. После работы в Московском университете ученый перешел в Исторический музей, где около 10 лет возглавлял отдел рукописей.