Алексей Казаков - Шпионаж и писатели

Нужно было придумать, как войти в высший свет на правах равного. И Бомарше заключает последовательно два выгодных брака, причём вскоре после каждого из них становится вдовцом (так уж получилось, совпало, Синей Бородой он не был). После первого брака Карон уже не просто Карон, а дворянин де Бомарше (фамилия – производное от названия принадлежавшего жене поместья). Если полностью, то так: Пьер-Огюстен Карон де Бомарше. Полученные по наследству состояния, а также сотрудничество с банкиром Дюверне (Бомарше был его частным агентом) делают свежеиспечённого дворянина ещё и богачом.

Бомарше вскоре становится контролёром королевской кладовой. Это только звучит по нынешним меркам непрестижно. Нет, это не кладовщик. Тогда это был высокий пост. Бомарше, нарядный, напудренный, в красивом парике поддерживал блюдо, на котором королю подавали еду. Шутка ли, какая честь! Разумеется, это была придворная синекура.

О новоявленном дворянине, королевском фаворите, интересном рассказчике (а Бомарше частенько развлекал короля забавными историями) заговорили в свете. Даже наследный принц (дофин) с некоторым удивлением, к которому примешивалась ревность, замечал, что лишь Бомарше дозволено без последствий говорить в глаза королю правду, часто нелицеприятную.

Бомарше становится также учителем музыки, передающим секреты игры на арфе четырём дочерям Людовика XV.

Став влиятельной особой и дворянином, Бомарше уже не мог не включиться в аристократические интриги. Когда умер его компаньон по коммерческим делам и покровитель Дюверне, наследники покойного отказались выплатить долг Бомарше, а вместо этого обвинили его в обмане и даче взятки. В первой инстанции Бомарше выиграл дело, во второй проиграл. Начал судиться с судьями. Выпустил «Мемуары», в которых обличал судебные порядки тогдашней Франции. Судья Гезман лишился должности. Казалось бы – победа!

Но Бомарше был пока ещё новичком в подковёрных схватках. Его в результате интриг всё же обвинили в подделке документов и наложили арест на его имущество. 26 февраля 1774 года на совместном заседании всех палат парижского парламента был вынесен приговор по делу, который гласил: «Пьеру-Огюстену Карону де Бомарше <���…> надлежит явиться в суд, дабы, стоя на коленях, выслушать порицание; кроме того, ему надлежит уплатить три ливра в королевскую казну, кои должны быть взысканы с него. Учитывая требование королевского прокурора, полученное и приложенное к делу по решению суда от 18 февраля, и полностью к нему присоединяясь, суд приказывает, чтобы четыре мемуара, напечатанные в 1773 и 1774 годах <���…> были разорваны и сожжены на площади у лестницы Дворца правосудия королевским палачом, как содержащие дерзостные выражения и наветы, позорящие и оскорбляющие судебную корпорацию в целом и некоторых из её членов в отдельности, а также поклёпы на разных частных лиц; запрещает упомянутому Карону де Бомарше выпускать в дальнейшем такого рода мемуары под угрозой телесного наказания; а за то, что он их написал, приговаривает его к уплате штрафа в сумме двенадцати ливров, кои пойдут на хлеб заключённым Консьержери…»

Книги Бомарше, согласно приговору, были разорваны и сожжены королевским палачом во дворе Дворца правосудия 5 марта 1774 года.

И что же – неужели пепел от этих сгоревших книг отметил начало чёрной полосы в жизни Бомарше? Вовсе нет. Людовик слишком ценил своего талантливого приближённого, чтобы оставить его на вторых ролях. И вскоре он становится одним из самых доверенных советников монарха. И – агентом королевской секретной службы. Первое же поручение отличалось особой ответственностью: оно касалось чести Людовика XV.

Бомарше срочно отбывает в Англию.

В Лондоне проживало немало французских эмигрантов, вступивших в конфликт с официальным Парижем. В свободной английской прессе они критиковали французского короля, не скупясь на эпитеты и апокалиптические картины того, что ждёт Людовика XV. Ежемесячно, а то и каждые две недели появлялась на свет обидная для короля книжонка или шевалье д'Эона (о нём чуть позже расскажем подробнее), или маркиза де Пельпора, а то и острой на язык и на перо госпожи де Годвиль.

Но самым «ядовитым» был Тевено де Моранд. Людовику XV доложили его тайные осведомители в Англии, что Моранд подготовил книгу, в которой описывались нравы французского двора. Речь в основном шла о любовных похождениях короля и его приближённых. Моранд собирался ввезти во Францию изданные в Англии скандальные (чтобы не сказать сальные) памфлеты под говорящими названиями: «Как потаскуха становится любовницей короля», «Записки публичной женщины» и «Жизнь одной куртизанки». В небольших брошюрках смаковались амурные похождения любовницы короля, некоей мадам дю Бари.

Сначала король попытался расправиться с пасквилянтом (во всяком случае, таковым он считал Моранда) с помощью полицейских агентов, которым было дано задание похитить литератора. Но нашла коса на камень: покушавшиеся искупались в Темзе. В одежде, помимо собственной воли. Непрост был Моранд, подключил свою группу силовой поддержки.

И тогда для улаживания деликатного дела в Лондоне появляется некто шевалье де Ронак. Это ни кто иной как г-н Бомарше, а его псевдоним (Ронак) – это анаграмма его первоначальной фамилии Карон.

Ни похищать, ни шантажировать, ни купать в Темзе злокозненного литератора Бомарше не собирался. Зачем, когда есть более эффективные методы? Он решил подкупить памфлетиста. Пришлось поторговаться за столиками разных кафе, которые тогда набирали популярность в Лондоне. Сошлись на том, что Моранд получил 32 тысячи ливров и пенсию в 4 тысячи. После чего в присутствии Бомарше автор злых памфлетов уничтожил весь тираж книги в печи для обжига извести. Бомарше и Моранд даже сдружились. Да не просто, а «со смыслом»: Бомарше завербовал английского памфлетиста в качестве агента и перед отбытием во Францию положил в свой карман письменное обязательство Моранда содействовать интересам официального Парижа.

Первая тайная операция Бомарше завершилась безусловным успехом. О вербовке эмигранта-клеветника он доложил королю в письме, блеснув не только сутью результатов своих действий, но остроумной литературной формой, полной иронии и сарказма: «Я оставил в Лондоне своим политическим шпионом автора одного из пасквилей – он будет предупреждать меня обо всех затеях такого рода, готовящихся в Лондоне. Это пронырливый браконьер, из которого мне удалось сделать отличного егеря. Под предлогом порученных ему мною литературных разысканий в хранящихся в Лондонской библиотеке древних хартиях, кои трактуют взаимные права обеих корон, можно будет, прикрывая истинные мотивы, выплачивать ему скромное жалованье за шпионаж и тайные донесения о вышеупомянутых пасквилях. Этот человек будет обязан собирать сведения о всех французах, прибывающих в Лондон, сообщать мне имена и дела, их туда привлёкшие; он связан со всеми лондонскими типографиями, что позволит ему тотчас обнаружить рукописи, с коими он будет меня знакомить. Его тайные сообщения могут затрагивать также бесконечное множество иных политических дел, и благодаря выдержкам, секретно пересылаемым мною, король всегда будет в курсе событий».