Миша Бастер - Ассы – в массы

М.Б.Да, я помню. Кокосов взорвал все, что можно взорвать. На микрофонах весели надутые презервативы, а Авария разделась топлесс прямо на сцене.

Г.А.Марочкин тогда чуть в обморок не упал… При этом стиль одежды был выдержан на очень высоком уровне. Комсюки вздулись. Перепугались и вызвали милицию, потому что молодежь тут же начала «участвовать» в концерте. И группа стала знаменитой в одночасье. При этом, как обычно, забрали Ника, который под конец выступления в состоянии экзальтации сказал в микрофон «Это пиздец». Комсюки в холле его скрутили, так как в зале их просто бы порвали как бумагу, и он тогда получил пятнадцать суток. Но это было начало, именно начало панк-революции. После этого у «Чудо-Юдо» появился слоган «Комсомольцам стало худо – так сыграло «Чудо-Юдо»…

Потом Чичерюгин, который уже участвовал, подтянул Вовку Залевского, Андрея Гордеева и они начали работать над проектом «ансамбль русских народных негров Манго-Манго». Тот же самый балаган, но более профессиональный в плане музыки и текста.

Уже была группа «Порт-Артур», которые имели отношение к тусовке через Лешу Блинова-Черного; он работал над текстами, четко въехавши в конъюнктуру стеба над комсомольцами всех мастей.

М.Б.87-й год ключевой. Вся госструктура, имевшая отношение к молодежи взорвалась. Все взорвалось. Стали приезжать радикалы из других городов. В Питере появились проекты «Ноль» и «АВИА»…

Г.А.Тогда я переехал от Гоши на Полежаевскую, ко мне стал заходить Женя «Круглый». Женя был студентом какого-то института, но при этом беспредельно наглым и знал неформальную молодежь города. Он и подтянул неформалов уже других, радикальных и с панковским налетом. Но после концерта «Чудо-Юдо» квартира засветилась. Потом я еще сильно вывихнул ногу во время катания с Лысой горы, в Вальпургиеву ночь, на гробовой доске… Оттяжка у нас такая была. Все садились на длинную доску и мчались по ледяным горкам. Вывихнул ногу и стал ходить с тросточкой. Отсюда этот стиль потом и потянулся. И тут Алан позвал к себе и предоставил свою квартиру под «панк-салон». Я его предупредил о неприятностях, но Алана напугать было очень сложно.

Мы отправили Микки, Германа и Ника в Питер, пробивать ситуацию, чтобы никого не искать, если приедем. Но мне питерские панки не нравились: прикольные, но какие-то домашние совсем и не на высоком стиле были. Все это клубилось вокруг «НЧ/ВЧ» и на каких-то квартирах. Другой была тусовка Дмитрия Калиникоса, в миру «Димсон» или «Калик». Он вместе со своими товарищами Капой и Леликом организовал сквот по соседству с Иналом, где постоянно происходили выставки и стояли Капины инсталляции из одежды. С Пановым мы как-то не пересеклись. А планы были задействовать его в Юфитовских перформансах.

Юфу я всегда считал идеологом панковского движения в Питере, к нему приходили и Леня Череп, и Панов, и многие другие представители панк-андеграунда. Некрореализм в двух словах не опишешь, но то, что они подавали как стебалово в таком суицидальном городе как Питер, многими воспринималось на полном серьезе и часто имело негативный эффект. Сам Питер со своей жуткой историей постройки и последующих блокадных периодов, представлял из себя некрополь. Поэтому и художественная и неформальная среда носила суицидальный декаденствующий некроналет. А Юфит превратил эту тенденцию в балаган, причем очень концептуальный, и то, что потом делал Фон Триер и Гринуэй, как-то даже сравнивать неудобно. Жестко стебалась тупость, дебилизм и суицидальные тенденции. И вот вокруг этого балагана выстраивался целая коммуникация, не менее пятнадцати человек. Женя Дебил, Циркуль – все участвовали в съемках фильмов, в основе которых лежала идея, по которой было видно, что в связи с удалением человечества от природы и естества, человек превращается в дикое звероподобное существо, которое, живя в мучениях, радостно умирает, наколовшись на какой-нибудь кол. Все это представлено и в фильмах, и в его картинах и фотографиях. К тому же он показывал пример брутального поведения и формулировал истории, аналогичные тем, что фигурировали в текстах «Свонс» и Ника Кейва того периода. Так вот, для налаживания связей и были отправлены наши делегаты, но они как-то где-то застряли в иных местах.

Потом и мы с большой компанией поехали следом. Мы поехали брататься с питерскими неформалами, но так совпало, что именно в этот момент в северной столице впервые появились любера. Ну и случилась показательная забивка люберов, гопоты и матросни, которую неформальный питерский мир до сих пор вспоминает. Забивали прямо при милиции, которая была бессильна перед организованными отрядами качков. После этого произошло братание с неформальным миром Питера. Приехали к Монаху, а там уже наши старые знакомые – Иренчик, Блинов и Ник Рок-н-ролл…

Сделав у Алана «панк-салон», мы стали экспериментировать с одеждой, делая микс из рокерских и аристократических костюмов. Был такой стиль: носить кожи под плащами и ирокезы под шляпами. Тогда была интересная история, когда мы все нарядились в плащи и шляпы, а девушка Алана, Марго, была одета в кожу и с ирокезом. Все шоу по раскачиванию населения происходили в метро. Метро само по себе андеграунд, да и деться от нас населению было некуда. Вот в таких ситуациях и устраивались спектакли. Кто-то панковского вида начинал приставать к гражданам, граждане апеллировали к прилично одетым людям (а это были все те же панки, но в шикарных польтах и плащах), которые якобы вписывались успокаивать хулиганов, а на самом деле советские люди оказывались зажатыми между панками по внешнему виду и панками ряжеными под людей. В результате весь этот клубок привлекал все внимание вагона, и в кульминационный момент ряженые панки разоблачались – и ступор, случавшийся с советскими гражданами, переходил в истерический хохот.

И вот однажды, когда мы ехали на какой-то концерт, в вагон завалилось человек двадцать люберов (а меньшими группами они редко перемещались), увидели Марго и стали на нее виснуть. Я могу лишь сказать, что, наверное, они тогда сильно удивились, когда после того, как захлопнулись двери вагона и поезд двинулся, полвагона сняло шляпы и пирожки, под которыми были ирокезы, и состоялась санитарная зачистка. На встречающей платформе удивление было не меньше, когда из вагона с валяющимися и сидящими на корточках спортсменами, вышла группа солидно одетых людей, что-то весело обсуждавших…

М.Б.Доставалось особо персоналиям, призывавшим к какому-то порядку. Их доводили до истерик издевательствами, а потом, когда была вызвана милиция, на платформах, при милиционерах, с каменным лицом зачитывался обратный текст про патриотизм и родину. Высшим пилотажем было сдать вместо себя в кутузку вызвавшего милицию человека. Чаще всего это оказывались скучающие вреднейшие пожилые дамы, в силу своей никчемности лезущие в чужие дела. Таких было много тогда в Москве. Так сказать, побочный эффект коммунального проживания. Особо отличались в таких акциях Гриша Фары-Гары и Женя Круглый.