Дмитрий Дубенский - Революция, или Как произошел переворот в России

Отметим, что генерал Д. Н. Дубенский позднее являлся непосредственным свидетелем событий отречения Государя Николая II от Российского Престола в Пскове (в Ставке Северного фронта у генерал-адъютанта Н. В. Рузского), о чем он и поведал в своих опубликованных воспоминаниях, т. е. в так называемых «записках-дневниках». Однако мы в более поздних письменных отзывах (ряда персон бывшего ближайшего окружения императора) на эту публикацию читаем следующее:

«Некоторые лица, описывая дни февраля и марта 1917 года, часто пользуются записями “придворного историографа” генерала Дубенского. Как на такового, ссылается на него и генерал Спиридович, но в то же время пишет (с. 67), что генерал Дубенский иногда “Говорил не совсем ладные вещи” (“на то он и журналист”!).

Насколько сведения генерала Дубенского не всегда были точны, указывает более чем странная запись его дневника (15–22 января): “В Царское Село командирован Гвардейский Экипаж, так как Сводный полк не очень надежен…”

Это утверждение “историографа” о “ненадежности” Сводного Пехотного полка и его запись в дневнике не отвечают исторической правде» ( Галушкин Н. В . Собственный Е. И.В. Конвой. М., 2008. С. 351).

Вот другое мнение – флигель-адъютанта Свиты Императора, полковника А. А. Мордвинова о записках-дневниках Д. Н. Дубенского: «Я удивляюсь, как мог ген [ерал] Дубенский записать в своем дневнике, что “Государь в полном ее (Императрицы) подчинении”. “Достаточно было их видеть, – говорит он, – четверть часа, чтобы сказать, что самодержавием была она, а не он. Он на нее смотрел, как мальчик на гувернантку, это бросалось в глаза”. В данном случае Дубенский повторял лишь дословно то ложное ходячее мнение, которое сложилось у людей, никогда не видевших Государя и Императрицу в их частной жизни. Впрочем, и Дубенский был из числа таких. Он видел царскую семью только в официальных случаях или лишь “на людях”, когда такое подчинение, если бы оно и существовало и при всем желании его видеть, уж никоим образом и никому не могло броситься в глаза. Как и большинство остальных, он видел в своем воображении лишь то, что хотел сам видеть» ( ГА РФ. Ф. 5881. Оп. 2. Д. 516. Л. 1 – 89; Мордвинов А. А . Каким я знал моего Государя и каким знали его другие).

Эмоциональная «закрытость» императора Николая II породила целое направление в мемуарной и исследовательской литературе, в которой существует масса полярных мнений – от эмоциональной патологии до сверхволи «самодержца».

Особенно много толков вызвало поведение царя во время отречения в Пскове. Наиболее часто цитируемая фраза официального историографа Ставки генерал-майора Д. Н. Дубенского, произнесенная им во время допросов ЧСК Временного правительства в августе 1917 года: «Это такой фаталист, что я не могу себе представить… он отказался от Российского престола, как сдал эскадрон» (См.: Падение царского режима. Т. VII. М., 1927. С. 393). Это показное спокойствие монарха тогда глубоко задело и даже оскорбило многих. Однако мало кто знает, что секретарь ЧСК известный поэт Александр Блок в своих воспоминаниях ссылается на слова того же Дубенского: «Когда он говорил с Фредериксом об Алексее Николаевиче (т. е. о своем сыне цесаревиче Алексее. – В.Х. ) один на один, я знаю, он все-таки заплакал» (См.: Блок А. Последние дни старого режима // Былое. 1919. № 15. С. 47).

После Февральской революции Д. Н. Дубенский, как мы уже отметили выше, неожиданно подвергся 9 августа 1917 г. допросу следователей ЧСК Временного правительства, как явный монархист, но арестован не был (См: ГА РФ. Ф.1467. Оп. 1. Д. 977 ; «Падение Царского режима». Стенографические отчеты допросов и показаний, данных в 1917 г. в Чрезвычайной Следственной Комиссии Временного Правительства. Т. VI. М. – Л., 1926). В частности, следует заметить, что во время этого допроса генералу Дубенскому зачитывались фрагменты из его же собственного дневника, которые любопытно теперь нам будет сопоставить с содержанием текста его более поздних опубликованных воспоминаний. Увы, но заметны явные и местами существенные разночтения, что непроизвольно наводит каждого вдумчивого читателя на определенные размышления – каких же взглядов придерживался их автор в тот или иной период времени? Это еще раз подтверждает тот вывод многих историков, что к такой категории документальных источников, как воспоминания, необходимо относиться критически и не все следует из опубликованного принимать «за чистую монету»! Тем более, об этом следует помнить, когда перед читателем появилась уникальная возможность взглянуть на эти события и через «призму» восприятия этих же фактов другими свидетелями, а также через сопоставление их содержания с текстами архивных документов, многие из который находились ранее на закрытом хранении, в так называемых «спецхранах».

Во второй половине 1918 года, спасаясь от большевиков, Д. Н. Дубенский уехал из Петрограда и участвовал в Белом движении. Во время Гражданской войны он, по некоторым сведениям, служил в Харьковском коннозаводстве Вооруженных сил Юга России (1919) у генерала А. И. Деникина. Получил вскоре очередной чин генерал-лейтенанта. Его оба родных сына служили в гвардии. Младший был лицеистом, а затем корнетом л. – гв. Кирасирского полка. Он, как и отец, находился в рядах ВСЮР. Однако в середине июля 1919 года был арестован ЧК в Одессе и судьба его неизвестна. Другой, старший сын Николай Дмитриевич – офицер с 1913 г. л. – гв. Конного полка, был дружен с великим князем Дмитрием Павловичем, участвовал в Великой войне и имел многие ранения. Позднее воевал против большевиков. После поражения белогвардейцев, кому удалось спастись, оказались в эмиграции.

Дмитрий Николаевич Дубенский поселился в Италии. Летом 1920 года в Риме он завершил свою рукопись воспоминаний, которую два года спустя опубликовал на русском языке в эмигрантском журнале «Русская Летопись» в Париже. Генерал-лейтенант Д. Н. Дубенский скончался 5 июля 1923 г., находясь на лечении в Висбадене (Германия). Сведения об его сыне Николае немногочисленны и свидетельствуют лишь о том, что на 26 апреля 1931 года тот был в эмиграции.

Перу генерала Дубенского принадлежит целый ряд статей и публикаций в «Русском Инвалиде», «Новом Времени, «Военном сборнике» и «Разведчике». Сам Дмитрий Николаевич Дубенский оставил воспоминания: Как произошел переворот в России. Записки-дневники // Русская летопись. Кн. 3. Париж. 1922. Вскоре они вышли также отдельным изданием в Прибалтике: Дубенский Д . Как произошел переворот в России. (Рига, 1923). Фрагменты их публиковались в 1927 и 1990 гг. в советских изданиях: «Отречение Николая II. Воспоминания очевидцев, документы» (Л., 1927; М., 1990). Однако советская цензура и редакторы изменили или убрали вовсе из текста воспоминаний многие места, которые противоречили в СССР установленным канонам историографии в трактовке событий Февральской революции 1917 года.