Андрей Пинчук - Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР

…В момент, когда противник перерезал дорогу между Шахтерском и Торезом, у меня наступил психологический кризис, я начал думать о том, что делать, подумывал переносить штаб в Шахтерск или Снежное и готовить эвакуацию Донецка. Потому что понимал: если помощи не будет, то надо хотя бы спасти людей…

…Почему говорю, что перелом был? Потому что в тот момент я приказал готовить штаб к свертыванию, всем штабникам грузиться. Люди не обсуждали мои приказы, потому что мне верили. И сам я выехал в Шахтерск вперед…

…Это я ответил на вопрос, был ли план сдачи Донецка. Был план не сдачи Донецка, а намерение, как вариант, оставления Донецка с целью вывода и спасения людей, сил и средств 33.)

В ответ мы предлагаем обсудить внутренние проблемы. Олег зачитывает информацию о ряде фактов «отжимов» и других преступлений. Различными командирами Стрелкова и им самим постоянно выписываются «предписания» на так называемые «временные изъятия в интересах фронта».

– Игорь Иванович! Наша борьба строится на людях, мы не должны превращаться в мародеров по отношению к тем, кто нас поддерживает. Нужно срочно сформировать межведомственные патрули, создать совместный штаб по немедленному реагированию на преступления. Нужно навести порядок в местах проживания ополченцев и упорядочить их передвижение по городу с оружием.

– Да я согласен, что это нужно. Но не сейчас. Ситуация держится на соплях! Если люди что-то и берут, то имеют на это право. Потому что предыдущие хозяева предали свой дом, сбежав, а бойцы рискуют жизнью. Сегодня взяли, завтра их убьют! И в целом, если я начну разборки, то моих приказов не будут слушать. Да и невозможно обойтись без реквизиций, транспорта не хватает, и людям нужно где-то жить.

На самом деле к преступлениям чаще всего были причастны тыловые и обозные подразделения, которых в воинстве Стрелкова было слишком много. Игорю Всеволодовичу нравилась свита. Некоторые его штабные клевреты стали устраивать охоту на журналистов, представителей иностранных миссий и «прочих шпионов», из-за чего мне регулярно приходилось разрешать возникающие проблемы. Делали они это коряво, непрофессионально и бессмысленно. В это же время мародеры организовывали показательные поиски мародеров. Ситуация часто выходила за рамки логики и здравого смысла.

Я сначала не мог понять, почему ряд полубандитских, не желающих воевать групп и командиров демонстрируют лояльность Стрелкову. Потом разобрался. Он многого не требовал от них. Показной нарочитой преданности на словах, и не более. За это он дарил им своеобразную «крышу». Такая картина наблюдалась на фоне самоотверженной и жертвенной борьбы основной массы рядовых ополченцев, совершающих свой абсолютно бескорыстный подвиг на передовой. И, наверное, хорошо, что тогда бойцы и их командиры на передовой не знали, как чудит их командующий и его близкий круг.

Совещание военного штаба ДНР. Проводит премьер-министр Александр Бородай. Рядом министр обороны Игорь Гиркин и заместитель министра внутренних дел, руководитель движения «Оплот Донбасса» Александр Захарченко

Стрелков был крайне внушаемым своим окружением. В двадцатых числах июля он бодро сообщил на совещании, что накануне перерезания противником дороги в Россию удалось эвакуировать 147 раненых на 145 автомобилях. Когда я задал вопрос, откуда взялись эти автомобили и не смущает ли его соотношение цифр, в ответ не услышал ничего.

Война интересовала Стрелкова все меньше. В моем присутствии он несколько раз упрекал Бородая тем, что когда-то Александр Юрьевич пообещал ему «военную диктатуру». На резонные ответы, что сейчас ситуация изменилась и для того, чтобы стать «военным диктатором», нужно обеспечить хоть какую-то стабильность и хотя бы возвращение оставленных территорий, «военный диктатор» реагировал очень болезненно.

В этом смысле показательным является один из перехваченных и опубликованных СБУ в те дни телефонных разговоров Андрея Пургина с Денисом Пушилиным, в котором тогдашний первый вице-премьер достаточно емко характеризовал обстановку:

«Пушилин: Ты со Стрелком общался уже?

Пургин: Та так, чуть-чуть… Ну да, каждый день по чуть-чуть…

Пушилин: Находите понимание, нет?

Пургин: Нет, честно говоря… Да он немножко как бы… (нецензурно) полковник. Давай откровенно. Люди, которые с ним приехали, – низкого качества. Его понятия о войне в городе, в конгломерации на полтора миллиона человек… Когда он вызывает на разборки мэра города и говорит: „Давайте останавливать общественный транспорт и взрывать девятиэтажки на окраинах города“… Он полностью дестабилизировал и сорвал работу всех торговых сетей! Все, мы в голод входим, потому что мы не смогли убедить Стрелкова хоть что-то пропускать… Он уголь не пропускает… у нас шахты останавливаются! Он воюет… (нецензурно – хорошо), но, понимаешь, врагов погибнет меньше намного, чем мирного населения, которое он освобождает!

Александр Бородай диктует Игорю Стрелкову текст служебного документа

Пушилин: Я понял…

Пургин: Он занимается абсолютно не своими делами. Сидит там по десять часов, принимает каких-то идиотов в приемной. Вообще не пойми чем. За банки какие-то меня спрашивает… Я его спрашиваю: „Слушайте, может, вы воевать начнете?.. Зачем вам банками заниматься? Зачем вам разбирать корпоративные конфликты какие-то?“

Пушилин: Ну да.

Пургин: Вы призовите свою братву к порядку, чтоб херней не страдали! Весь город „отжимается“, понимаешь?! Пачками, валом! Они приезжают, им же не нужно никаких бумажек, они же со Славянска! Они просто грабят город! Я ему пытаюсь сказать: „Давайте этим займемся! Зачем вам эти вкладчики?! Двести человек в день вы слушаете! Зачем вам это надо?!“. То, что он „талантливый полководец“, хм… Он угробит миллионный город, чтобы убить десять тысяч укров…» 34

Вокруг Стрелкова образовался близкий круг, от которого он очень зависел. От некоторых из них он даже пытался избавиться, но, будучи крайне падким на лесть, оказывался в ловушке славословий. Особенно ярко в этом смысле вела себя его заместитель по материально-техническому обеспечению Виктория Кривоносова.

У Стрелкова даже несколько обострились отношения из-за нее с другим замом, Сергеем «Хмурым», который на основе компрматериалов, документы по которым, с его слов, он доложил Стрелкову, настаивал на аресте по обвинениям в финансово-материальной нечистоплотности. Стрелков пытался это сделать, но «Вика-Вика» с порога начинала клясться в личной преданности и восхищении величием министра обороны, чем полностью закрывала все претензии к себе.