Андрей Пинчук - Тайная война. Во главе министерства госбезопасности ДНР

Таким образом, в сухом остатке мы имели клиента, неспособного к критическому самоанализу, гипертрофирующего собственное предназначение и миссию, но не способного переносить длительные психологические нагрузки, увлеченного самопрезентацией и воспринимающего окружающий мир как место постоянного конфликта между ним и сложившейся системой. Все это приходилось учитывать в организации взаимодействия со Стрелковым.

Леонид Баранов, руководитель Спецкомитета ДНР

(июнь 2014 г.)

При формировании ведомства, как, в общем-то, и везде, ключевым вопросом является кадровая работа. Но из кого набрать сотрудников? К моменту моего приезда в ДНР все детские мечты об играх в разведчиков, про участие госбезопасности в реализации своих идеалов и комплексов, все просмотренные фильмы про таинственных шпионов и «Идентификацию Борна» уже были реализованы. Где-то были созданы НКВД, Особые отделы, военные разведки, специальные разведки, военные контрразведки, невоенные контрразведки, прочие контрразведки.

Венчал это безумие устрашающих вывесок, слабо связанных с содержанием, Спецкомитет под руководством местного активиста Леонида Баранова. Сразу же после моего прибытия Бородай вызвал Александра Захарченко и Леонида Баранова. Захарченко вместе с «Оплотом» он подчинил МВД и непосредственно Березе, выведя «Оплот» при этом в свой личный резерв. С того времени и вплоть до назначения Премьером Александр Захарченко являлся заместителем министра внутренних дел ДНР, а «Оплот» значился основой внутренних войск. По представлению Олега Березы Кабмином Александру Захарченко было присвоено звание «майор».

Я же принял под командование Спецкомитет. Толку от этого подразделения было немного, так как ребята в основном занимались полицейскими и комендатурными функциями. В Макеевке оборудовали своеобразный изолятор, туда помещали нарушителей, поддерживали порядок, иногда «кошмарили» противника.

На самом деле хорошие и в основной своей массе наивные ребята, которые обвешались устрашающими вывесками, занимались чем угодно, но только не традиционной работой госбезопасности. Революционный костер манил самых разных мотыльков. В лучшем случае ловили наркоторговцев или тех, кого они ими считали, в худшем… Были и худшие. Я вывел их всех за штат и назначил переаттестацию.

Бывали и такие, как очередной Батя (Бать в Донецке было больше, чем в приемном отделении краснодарского роддома). Разбирая завалы местных разведок и контрразведок, я столкнулся с группой ополченцев человек в сто, которая дислоцировалась на территории недалеко от аэропорта. Состояла в основном из россиян-добровольцев. Их командир, представившись Батей, сурово заявил, что они – спецназ госбезопасности. Тогда, особо не церемонясь, я потребовал объективки по личному составу, а также доклад по участию в событиях и боевых действиях, оценку оперативной обстановки и предложения по боевому применению. В итоге смущающийся Батя признался, что нигде они не воевали, а вместе держатся, потому что их с детства неизъяснимо тянет к магическому слову «госбезопасность». Люди в интересах МГБ были совершенно бесполезны. И это был еще не худший вариант из встречающихся.

Первоначальный костяк МГБ ДНР составили сотрудники Спецкомитета и ветераны СБУ, СВРУ 39, уволившиеся задолго до начала событий. Других просто не было. Это потом, осознав, что ситуация с ДНР надолго, потянулись сотрудники украинских спецслужб. Искать работников приходилось везде, иногда лишь обозначая одним-двумя отдельные направления, идя на серьезные компромиссы и держа в уме необходимость скорых замен при любой ближайшей перспективе. Некоторых, очевидно непригодных, я был вынужден сохранять на короткий период, чтобы было кому выполнять элементарные поручения. Работу нужно было запускать с колес и уже по ходу проводить постоянные селекции и чистки.

Оценка обстановки диктовала четкие приоритеты строительства и текущей деятельности ведомства. Было необходимо набрать минимально необходимых по количеству и качеству сотрудников. Одновременно аккуратно распустить и рассредоточить по других ведомствам совсем уж неподходящих. После этого наработать необходимую материальную базу, отструктурироваться и с колес организовать работу по приоритетным направлениям, которыми были: военная и территориальная контрразведка; участие в борьбе с мародерством, незаконными формированиями; противодействие диверсионно-разведывательной и террористической деятельности; разведка; защита секретов. Остальные направления я начинал обеспечивать уже по ходу строительства ведомства.

С технологической точки зрения мне было очевидно, как эти вопросы решаются. Вся актуальная общественная жизнь государства разбивается на блоки, состоящие из «линий» и «объектов». Линиями являются сферы – идеология, экономика, культура, религия, преступность, коррупция и прочее. Объекты – это конкретные учреждения. Предприятия, госведомства, органы управления, политические и общественные организации, военные органы и формирования и т. д. Под структуру общества формируется структура госбезопасности, сотрудники которой закрепляются за линиями и объектами. На это накладывается режимная и оперативная работа по защите госсекретов, система разведки, контрразведки и борьба с терроризмом. Далее – внедрение форм, методов, нормативов, инструментов, матбазы и практики.

Каждое направление требовало кропотливых и нестандартных решений. Например, осенью 2014-го на должность одного из моих заместителей был принят пенсионер, ветеран военной контрразведки в старшем офицерском звании. За плечами имелся долгий и насыщенный профессиональный стаж. Естественно, с учетом опыта и обстановки, главным приоритетом его служебной деятельности я определил формирование полноценной структуры военной контрразведки. В условиях войны система органов безопасности в войсках является одним из главных инструментов защиты государства. Ее значение невозможно переоценить – это и фильтрационная работа в отношении пленных с обеих сторон, и защита военных секретов, поиск агентуры противника в армейской среде и противодействие вражеской активности, и борьба с мародерством, незаконными вооруженными формированиями, различными злоупотреблениями, нарушениями и преступлениями в вооруженных силах.

Однако, в отличие от других направлений деятельности, у меня к тому времени не было ни одного, ни бывшего, ни действующего, сотрудника местной военной контрразведки, ни ветерана, ни юнца-опера без стажа. Сбежали все, и обратно не торопились.