Инна Лиснянская - Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой

Квартира поэта Абрама Кацнельсона была подожжена в марте 1992 года.

Музыка «Поэмы без героя» Анны Ахматовой. – М.: Худ. лит., 1991.

Коренберг Ида Клементьевна – жена папиного брата Мили, Михаила Шабеевича Коренберга.

Поэтесса Елена Аксельрод.

Из книги «Ветер покоя», «железное» сердце мама в двух случаях заменила на «восковое».

Семен Израилевич был удостоен премии «За мужество в литературе».

Войска специального назначения.

Журналист Александр Борин и его жена Ляля.

Вскоре после выхода «Метрополя» Олег Попцов под видом того, что хочет опубликовать мои рассказы, зазвал меня в журнал «Сельская молодежь», которым руководил. Я пришла, он велел секретарше принести чай и шоколадные конфеты и, подойдя к окну с видом на Савеловский вокзал, начал: «Вы пишете о жалких, никчемных людях, но людей вы не видите, посмотрите сюда, вот наш народ, и т. д. и т. п.» Распаляясь, он подбежал к столу, схватил конфету и спросил, как я отношусь к тому, что моя мать публикуется во враждебных органах печати, и, задав вопрос, вышел из кабинета. Вроде как оставил меня обдумать положение. Вернулся не скоро и, видя, что я не собираюсь вести диалог, принялся за монолог. Обрисовал мне мое неприглядное будущее: верстка совписовской книги будет валяться на столе у главного редактора (на самом деле она валялась на столе у главного цензора в Китайском проезде), ни один журнал не будет меня печатать и т. д. Что делать? А если подписать бумагу, что вы не разделяете взглядов своей матери? Надеюсь, вы понимаете, что она подставляет вас? Что она совершила непоправимый поступок? Еще час я слушала всякие глупости, хорошо, что конфеты были в фантиках, из них образовалась целая флотилия. Попцова мои кораблики жутко раздражали. Так что же?! Я сказала: «Передайте вашему начальству, что вы не справились с заданием, по всем пунктам минус» – и пошла к двери, за ней кто-то стоял, я слышала звук быстро удаляющихся шагов. Интересно отметить, что Попцов первым опубликовал в своем журнале мамины стихи, как только она вышла из-под опалы.

Белла Зайчик.

На встречу с Ицхаком Рабиным были приглашены деятели культуры, насколько я помню, никакие проекты там не обсуждались. Возможно, кто-то из приглашенных (нас было человек десять, помню Михаила Козакова и Давида Маркиша) что-то предлагал, но не я. Первые годы в Израиле мне казалось, что можно многое сделать в память об уничтоженных, но «познания» остудили мой пыл. Посмотрев документальные фильмы о становлении страны, выслушав истории выживших, репатриировавшихся из Европы в Израиль, стало понятно, что с травмой здесь справлялись известным способом – «работа делает человека свободным». Бен Гурион был лишен сантиментов. Забыть прошлое, строить страну ради будущего. Трудотерапия сработала. Прошлому было предоставлено место на складе, даже семейные альбомы сдавались на хранение в архивы кибуцев, позже в Яд Вашем. Процесс над Эйхманом «оживил» народную память. Теперь бывшим узникам концлагерей надо было показать стране, что евреи не шли на заклание, они сопротивлялись. Возникли мемориалы «Борцы Гетто», «Мемориальный комплекс Катастрофы и героизма еврейского народа» (Яд Вашем) и т. д. Израильтяне стали изучать историю евреев диаспоры научно и отстраненно, и лишь к концу 90-х годов к реальным людям – жертвам Катастрофы – стал проявляться интерес. Их опросили по списку и записали их истории на видео. Меня же, как я теперь вижу, волновало совсем другое – система и свобода личности. Фридл, Швенк, четыре тома Терезинских исследований были посвящены именно этому. В Израиле эта тема не нашла спроса, ни одна из книг не была здесь опубликована, что приводило маму в недоумение. Но, пожив в Израиле, она перестала удивляться. Даже тому, что ни одно ее стихотворение не переведено на иврит.

Ицхак Шамир, премьер-министр Израиля. Ицхак Рабин сменил его на посту в 1992 году.

В книге «Ветер покоя» – «И сумерки лиловее…». Триптих посвящен С. В. Гремяко, мужу Эллы Крыловой.

В книге «Ветер покоя» – «Открыта новая тетрадь, / А луч открыто…».

Лиснянская И . После всего. – СПб.: Пушкинский фонд, 1994.

Елена Цезаревна Чуковская.

Актер Валентин Никулин какое-то время жил в Израиле, даже вместе с Михаилом Козаковым играл в «Хабиме», для чего им пришлось заучивать наизусть ивритские тексты. Притом что в повседневности не могли и двух слов на этом языке связать. Никулин пил, часто оставался у нас ночевать. Потом Козаков уехал в Москву, вслед за ним и Никулин.

Дина Каплан, художница по куклам, с которой я познакомилась в автобусе, едущем из Тель-Авива в Иерусалим, загорелась историей Швенка и захотела работать со мной над проектом восстановления кабаре.

Карел Швенк, создатель довоенного пражского кабаре «Никчемных дарований», стал звездой Терезина. В концлагере он поставил шесть кабаре, которые шли более 200 раз при полном аншлаге. Его «Терезинский марш» исполняется и поныне. Из Терезина Швенк был депортирован в Освенцим, оттуда в рабочий лагерь ХАЗАГ в Мойзельвиц. С наступлением Советской армии еврейских заключенных гнали 25 км по непроезжим дорогам, голых и босых. 27-летний Швенк умер от истощения в апреле 1945 года.

Речь идет о сценарии полнометражного художественного фильма о Фридл, который мы сочинили с поэтом Сергеем Барсуковым, увы, ныне покойным моим соавтором. Да и с фильмом ничего не вышло.

Изольда Щедровицкая, мамина приятельница.

С литературоведом Георгием Фридлендером мы с мамой познакомились в доме творчества «Комарово» в 1971 году.