Алексей Митрофанов - Большая Никитская. Прогулки по старой Москве

Кстати, архитектор В. Кокорин был супругом сестры скульптора – Капитолины.

Здание «Интуриста» (улица Моховая, 13) построено в 1934 году по проекту архитектора И. Жолтовского.

Если стать лицом к старому зданию Университета, то справа от него будет довольно любопытная постройка – некогда главный офис «Интуриста».

С незапамятных времен тут стоял храм Георгия на Красной горке. Его название свидетельствует, что именно здесь и проходил этот своеобразный полуправославный-полуязыческий праздник. На Красную горку встречали весну и приветствовали яркое солнце всевозможными играми и хороводами. Было принято считать, что браки, заключенные в тот день, будут особенно счастливыми и крепкими. Заканчивался праздник тем, что пьяненькие горожане торжественно сжигали чучело зимы.

Некоторое время храм Георгия был университетским – здесь исповедовали профессоров и студентов. Затем он стал обычным приходским. А в 1932 году власти приняли решение церковь снести «как находящуюся на участке, отведенном для жилищного строительства». Здесь задумали поставить дом для партийной элиты.

* * *

Автором нового здания был архитектор Иван Владиславович Жолтовский. Поначалу он предполагал сделать конструктивистскую постройку, но как раз тогда архитектурная мода резко изменилась: на смену функциональному и, в общем-то, скромному конструктивизму пришел так называемый «сталинский ампир». Концепцию пришлось пересмотреть.

За образец зодчий принял один из итальянских дворцов, выполненных архитектором Палладио. Но «начинка» здания была самая что ни на есть современная. Интерьеры были роскошными, подстать фасадам: даже медные дверные ручки отшлифовывались вручную.

В разговоре с признанным архитектурным мэтром Щусевым Жолтовский как-то сказал:

– Я выступаю с классикой на Моховой, и если провалюсь, то провалю принципы классики.

Опасения были напрасными. Дом выстроили перед Первомаем 1934 года, и колонны демонстрантов, проходя мимо постройки, безо всякого сценария, по своей собственной инициативе начали вдруг аплодировать. Более яркий успех трудно было и предположить.

Алексей Викторович Щусев разразился комплиментами (хотя и не без оговорок): «Дом, построенный Жолтовским на Моховой, называют гвоздем выставки (имеется в виду майская архитектурная выставка 1934 года) и сезона и сравнивают его красоту с красотой павловского гренадера, который ходит в кирасе по улицам современной Москвы. Дом Жолтовского будто бы является сколком архитектуры XVI в., хотя следовало бы знать, что в XVI в. была принята иная система конструкции для сооружения зданий. Большие стеклянные поверхности и колонны, которые поддерживают стены здания, делают его современным… Это – архитектурная работа, которая подобна написанию в музыке специального этюда на ту или иную тему».

Один из учеников Жолтовского сказал:

– Конечно, такой дом мог построить один Иван Владиславович Жолтовский. Даже мы, его ближайшие ученики, не в силах такой вещи одолеть.

А еще дом называли «гвоздем, вбитым в гроб конструктивизма». И вправду, с момента триумфа Жолтовского на Моховой к конструктивизму более не обращались.

Но дом так и не сделался жилым. До 1953 года в здании размещалось посольство США, а затем его передали «Интуристу». До 1990 года строение украшал броский лозунг: «Коммунизм победит». Но с наступлением нового времени лозунг исчез.

Здания Ботанического (Большая Никитская улица, 4) и Зоологического (Большая Никитская улица, 6) корпусов Московского университета построены в 1901 году по проекту архитектора К. Быковского.

Московский университет на Моховой (так называют его, чтобы отличать от комплекса на Воробьевых горах) – конечно же, не пара зданий. Это целый научный городок, который занимает два квартала по Большой Никитской улице. Один квартал по левой стороне, другой – по правой.

Здесь издавна располагались всевозможные исследовательские и учебные организации. Даже если то или иное учреждение формально и не относилось к Университету, все равно оно было вполне интеллигентским по характеру. В частности, на месте современного дома №4, так называемого Ботанического корпуса, когда-то располагался магазин книготорговца и издателя Параделова. Этот издатель прославился тем, что хотел выпустить справочник – «Словарь псевдонимов русских писателей», но популярный в то время журналист Амфитеатров (псевдоним – Абадонна), прогневался: «Псевдоним писателя есть не только его собственность, посягнование на которую позорно… но и собственность специфическая: орудие самообороны, едва ли не единственное».

От затеи пришлось отказаться. Хотя ей, конечно, нужно отдать должное: соседство с Университетом побудило вроде бы, казалось, заурядное издательство заняться глобальным исследованием.

А рядышком с Ботаническим – Зоологический корпус. Надпись на фасаде гласит: «Зоологическiй музей». В дореволюционной орфографии. Трудно поверить, но эта надпись просуществовала на протяжении всего советского периода. Буквы подкрашивали, реставрировали, обновляли. И никому ни разу даже не подумалось, заменить «i» на «и». А то и вовсе уничтожить память о царизме.

Почему? Бог весть.

Именно в этом здании начинаются события повести «Роковые яйца» М. Булгакова: «16 апреля 1928 года, вечером, профессор зоологии IV государственного университета и директор зооинститута в Москве, Персиков, вошел в свой кабинет, помещающийся в зооинституте, что на улице Герцена. Профессор зажег верхний матовый шар и огляделся.

Начало ужасающей катастрофы нужно считать заложенным в этот злосчастный вечер, равно как первопричиною этой катастрофы следует считать именно профессора Владимира Ипатьевича Персикова».

Еще не так давно зоологическое университетское подразделение влачило жуткое существование, начавшееся сразу после революции: «Произошли события, и притом одно за другим. Большую Никитскую переименовали в улицу Герцена. Затем часы, врезанные в стену дома на углу Герцена и Моховой, остановились на 11 с 1/4, и, наконец, в террариях зоологического института, не вынеся всех пертурбаций знаменитого года, издохли первоначально 8 великолепных экземпляров квакшей, затем 15 обыкновенных жаб и, наконец, исключительнейший экземпляр жабы Суринамской.

Непосредственно вслед за жабами, опустошившими тот первый отряд голых гадов, который по справедливости назван классом гадов бесхвостых, переселился в лучший мир бессменный сторож института старик Влас, не входящий в класс голых гадов. Причина смерти его, впрочем, была та же, что и у бедных гадов, и ее Персиков определил сразу: