Эндрю Нагорски - Охотники за нацистами

Возможно, Зейн начал расследовать военные преступления, потому что подсознательно желал дистанцироваться от брата, который охотно объявил себя фольксдойче и стал главой оккупированного немцами поселения. Впрочем, что бы им ни двигало, он добился потрясающих результатов.

Особенно заботлив он был с выжившими узниками, которые выступали для него в роли свидетелей. Известно, что как минимум один раз он рисковал собой, чтобы им помочь. Его бывшая коллега Козловска вспоминает, как он брал показания у женщин – жертв медицинских экспериментов из Равенсбрюка. «Они все были душевно опустошены, а Зейн был способен убедить их, что стоит жить дальше». В начале коммунистической эпохи он совершил настоящий подвиг, уговорив власти отправить группу из дюжины выживших на реабилитацию в Швецию.

В те времена обычные граждане не имели никаких шансов покинуть страну, так как власти опасались, что они не вернутся. И в самом деле, из той группы вернулись лишь двое или трое, что, само собой, должно было ударить по Зейну. Ему удалось избежать ареста только благодаря дружбе с премьер-министром.

Другая узница Равенсбрюка, хромая на обе ноги, которые ей переломали в лагере, периодически появлялась в коридорах института и кричала, что «над ней издевались» (конечно, так оно и было в самом деле, добавляла Козловска). Зейн велел сотрудникам ее не обижать. Женщину сажали за стол, давали лист бумаги с ручкой, и она несколько часов что-то яростно строчила. Текст, как правило, был совершенно неразборчив, но на пару недель несчастная успокаивалась.

В своем стремлении уличить преступников Зейн никогда не забывал о настоящих жертвах и ни разу не поддался на жалкие потуги Хёсса вызвать к себе жалость. Бывший комендант был для него лишь объектом изучения, от которого требовалось добиться компрометирующих показаний. В этом Зейн и видел свою миссию.

Война еще не закончилась, а победители стали задумываться: так ли уж необходимо преследовать нацистских военных преступников в судебном порядке?

Судьи и прокуроры Нюрнбергского процесса, равно как и выжившие узники вроде Симона Визенталя и Тувьи Фридмана, всей душой верили призывам о правосудии и справедливости. Другие заглядывали в послевоенное будущее, где уже назревала конфронтация с новым тоталитарным противником – Советским Союзом.

Весной 1945 года Сол Падовер, историк и политолог австрийского происхождения, служивший в армии США, продвигаясь вместе с войсками по Германии, подробно записал свои беседы с коренным населением и американскими военными, которых поставили руководить немецкими городами и другими поселениями. Падовер стремился выяснить настроения, бытовавшие среди местных жителей, а также ускорить выявление нацистов, занимавших значимые посты. В промышленном городе Рейнской области он встретился с полковником, которого обозначил в записях как MG (military governor [203] Военный губернатор ( англ .). – Прим. ред. ). Тот был настроен весьма скептически и выразился весьма грубо и однозначно: «Не наша забота выяснять, что думают эти немцы. Демократов ищете? Их даже в Америке не сыскать. Мне плевать, кто здесь живет, пока они нас не трогают. Меня куда больше волнует русская угроза, чем немецкие проблемы. Воевать с Россией смогут только Штаты. Англичане? Не смешите меня! В этом городе ищут нацистов? Не мое дело. Я против них ничего не имею, если они не действуют против нас. Список нацистов, который вы мне дали, может быть настоящий, а может, и нет, не все члены нацистской партии обязательно сволочи». [204] Записи Сола Падовера, The New York Public Library Manuscript and Archives Division.

Генерал Джордж Паттон, служивший военным губернатором в Баварии, отозвался о попытках начальства наказать или хотя бы снять нацистов с руководящих постов в послевоенной Германии не менее едко. В письме жене 1945 года он отметил: «То, что мы делаем, уничтожит единственное более-менее современное государство Европы, чтобы Россия могла поглотить его без остатка». [205] Taylor F., 273.

Даже некоторые германские евреи, покинувшие родину в 1930-е годы, на удивление прагматично относились к проблемам побежденной Германии, куда вернулись как новоиспеченные американцы. Питеру Зихелю было двенадцать лет, когда в 1935 году принимали Нюрнбергские законы. [206] Нюрнбергские расовые законы – два дискриминационных расистских закона («Закон о гражданине Рейха» и «Закон об охране германской крови и германской чести»), фактически лишившие евреев, цыган и ряд других национальных меньшинств германского гражданства. Он вспоминал, как мать предупреждала: «Всех евреев скоро убьют», но большинство друзей считали ее сумасшедшей. Родители отправили его в британскую школу, спустя три года им также удалось бежать из Германии. [207] Подробности истории Питера Зихеля получены в ходе интервью с автором.

В 1941 году Зихель переехал в США, после событий в Пёрл-Харборе записался в армию добровольцем. Во время войны он служил в УСС – Управлении стратегических служб, предшественнике ЦРУ. Его задача заключалась в том, чтобы вербовать немецких военнопленных для разведывательных заданий. К концу войны он, получив капитанское звание, возглавил отдел УСС 7-й армии США в городе Гейдельберг. Вскоре Зихель столкнулся с тем, что любые попытки преследовать по закону низшие нацистские чины остаются без внимания. «Наша задача состояла в том, чтобы ловить сотрудников спецслужб, высокопоставленных эсэсовцев и крупных чиновников, – говорил он и добавлял, пожимая плечами: – Только не спрашивайте, кого мы ловили и как».

На конференции в Лондоне годом ранее Зихель сообщил начальству, что теперь, когда война выиграна, можно не беспокоиться о возможных интригах закоренелых нацистов. «Это же не Первая мировая, – пояснил он. – Все прекрасно знают об их отвратительных злодеяниях. Пусть прячутся, если хотят; вряд ли от них стоит ждать проблем». Он добавил, что его бывшие соотечественники хорошо воюют в группе, но не сильны в одиночном бою. Зихель оказался прав. Опасения, что подразделения «Вервольфа», [208] Werwolf ( нем .) – волк-оборотень – немецкое ополчение, созданное в конце войны и действовавшее в тылу союзников. – Прим. ред. которые готовили к партизанской войне против союзников, могут оказаться серьезной угрозой, быстро развеялись.