Владимир Залесский - 56 исторических миниатюр и 34 текста на 9 иностранных языках. Сборник

– Твоя первая жена, Джек, родила тебе двух детей. Насколько я понимаю, она не поддерживала после развода с тобой особых отношений. Хотя ты и старался несколько раз в месяц встречаться с детьми. Вмести с тем, стоит заметить, что твоя первая жена непоколебимо верила всю свою жизнь (и после замужества, и после развода), что ты будешь одним из крупнейших писателей в мире.

Вторая жена, как я понимаю, отличалась готовностью к любым приключениям, к помощи в вычитывании и распечатывании рукописей. Помогала в написании писем под диктовку.

Второй брак внес в отношения бывших подруг – первая и вторая твои жены были в определенный период подругами – естественную напряженность, и, наверное, они старались после второго твоего брака не встречаться. Тем более, о каком-то сотрудничестве трудно было вести речь.

– Конечно, Алексей, когда я размышляю – в отчасти предположительном ключе – о твоей уникальной семье… О взаимном сотрудничестве и взаимной поддержке, характерных для тебя и твоих трех жен… Я, с одной стороны, испытываю удивление… С другой стороны, я начинаю понимать, почему при хороших доходах и одинаково легком отношении к деньгам – и у тебя, и у меня, – ты, Алексей, все же никогда после «вхождения» в литературу не испытывал реального недостатка в деньгах… Наверное, и ты, и твои материальные дела ощущали заботу одновременно со стороны различных членов твоей семьи…

– Все члены моей семьи чувствовали заботу со стороны остальных. На меня повлиял период моих одиноких бродяжьих скитаний. Не забудь, Джек, и Библию: нехорошо быть человеку одному.

Меня, Джек, поразил один из финансовых эпизодов твоей биографии. Тебе срочно понадобились 300 долларов. Сумма не очень большая; мальчиком ты занял 300 долларов у своей няни, афро-американки. Ты, Джек, написал письма с просьбой вернуть долг сотням мужчин и женщин. Суммарно они были должны тебе более пятидесяти тысяч долларов. Когда занимали, обещали вернуть долг. До последнего цента. В ответ на свои просьбы ты получил всего пятьдесят долларов.

Однако, финансы финансами, а поэзия поэзией. В литературе, Джек, твой рассказ «Белое безмолвие» называют произведением поэта. Позволь мне вслух процитировать несколько строк: «У природы в запасе немало уловок, чтобы доказать человеку его ничтожество – приливы и отливы, без устали сменяющие друг друга, свирепые бури, могучие землетрясения. Но нет ничего страшнее Белого безмолвия с его леденящим оцепенением. Всякое движение замирает; над головой – ни облака; медным блеском отливают небеса. Чуть слышный шепот, звук собственного голоса пугает, оскорбляет слух. В призрачных просторах мертвого мира движется одинокая песчинка. Это человек. Ему жутко от собственной дерзости. Разве не ясно, что его жизнь ничтожнее, чем жизнь червя? Странные, непрошеные мысли приходят в голову: вот вот ему откроется тайна бытия». Восхищаюсь! Звучит!

– Благодарю! Но все же верну нашу беседу от поэзии к прозе. Мое внимание, Алексей, привлекло то, что ты – обеспеченный всемирно популярный писатель – практически постоянно жил в съемном жилье: на съемных виллах, дачах, в съемных домах. Похоже, ты не имел недвижимости в собственности. Твой капитал – твои литературные произведения, твоя репутация, твои связи.

– Да, Джек, у тебя так же был аналогичный капитал: твои литературные произведения, твоя репутация, твои связи.

Твои попытки конвертации этого капитала в недвижимое и движимое имущество – попытка постройки великолепного дома, приобретение ранчо, лошадей, строительство яхты и прочие приобретения – эти попытки и их результаты могут стать поводами для размышлений.

– Предполагаю, Алексей, что читатели, сопоставляя наши биографии, увидят много сходного, похожего.

В первой половине жизни и ты, Алексей, и я жили в условиях материальных затруднений. Важную роль в нашем воспитании и обучении сыграли ближайшие родственники. Мы не получили формального высшего образования. Много читали, занимались самообразованием. Были частыми посетителями библиотек. Много путешествовали: пешком, сплавлялись по рекам. Много работали. Жили трудно. Наперекор трудностям направились в литературу. Занимались журналистикой, работали корреспондентами. Увлеклись социализмом. Философские и политические тезисы мы перевели на общепонятный язык художественных образов. Пришло время, и мы стали получать хорошие, очень хорошие доходы. Мы легко относились к деньгам. Легко тратили. Нас как писателей узнали во всем мире. В определенные моменты мы стали самыми известными писателями. Ты – в России (Лев Толстой стоит особняком). Я – в Америке. Одна из общих тем наших произведений – судьбы бродяг, любителей путешествий. Были и другие сходные темы литературного творчества…

Можно прийти к выводу, Алексей, что мы с тобой – духовно, культурно, ментально, в сопоставлении наших биографий – напоминаем творческих братьев. И если не близнецов, если не двоюродных, то – троюродных. Волею обстоятельств родившихся на разных континентах.

Джек Лондон улыбнулся и шутливо добавил:

– Может быть, своевременно побеседовав с тобой, братом-«псалтырником», о жизни, о законах писательского успеха я бы дожил не до 1916-го, а до 1946-го года? В 1906 году, когда ты приехал в США, такая беседа у нас вряд ли бы получилась, хотя и была бы для меня очень нужной, своевременной.

– Ты знаешь, Джек, что я слегка сентиментален. Мои биографы пишут, что я частенько пускал слезу. Когда я выдаю книги читателям, и когда они у меня просят произведения Джека Лондона, я слегка умиляюсь. Полагаю, твои произведения трогают сердца читателей нашей библиотеки.

– Понял, Алексей. Считай меня читателем твоей библиотеки. И прошу приготовить к моему следующему визиту рассказ «Мой спутник».

Писатели поднялись и дружески пожали друг другу руки. Попрощавшись, Джек Лондон направился к выходу.

Алексей Максимович возвратился к обязанностям библиотекаря. Выдав книгу одному из читателей, спросил у него:

– Сколько Вы сегодня страниц прочитали? Четыреста? Не плохо, не плохо…

Сделал отметку в своем журнале.

8 мая 2017 года – 10 мая 2017 года.

М. Горький решил перечитать текст письма. Вот что в нем говорилось:

«Дорогой Иван Алексеевич!

Часто думаю о Вас. О нас.

Вчера в моем кафе-библиотеке беседовал с Джеком Лондоном.

Сегодня пишу Вам письмо. О чем?

Да не так уж это и важно.

Улыбаясь и, шутя, скажу: «Обо всем!»

Возникло желание с Вами поговорить, пусть и заочно. Помните наше знакомство в 1899 году, сотрудничество в издательстве «Знание»? Надеюсь, ни в чем Вас не подвел. Надеюсь, ни в чем Вы «Знание» – возглавляемое мною – упрекнуть не можете. Хорошее было время!