Аскольд Засыпкин - В памяти нашей гремит война. Книга 2. Часть третья. Служим Родине

Концерт длится уже два часа, публика то замирает, то взрывается аплодисментами. Артистка наверняка приустала. Как говорили всё знающие, Лидия Андреевна недавно из холодных мест у Магадана, где «отдыхала» за непочтение к правителям.

Небольшой антракт. Все, как по команде в голос, начали кричать: «Валенки! Валенки!» Тонко чувствуя слушателя, Лидия Андреевна словно ждала этого момента.

Занавес вновь приоткрылся, из-за него вышла великая певица и русская баба в телогрейке, давно утратившей первый цвет, в огромных серых валенках, на голове в ярком полушалке. Остановилась, подбоченив руки. Оперлась на правую ногу, левую вперёд на пятку и зазвучал задорно голос, неповторимый никем и никогда. Певунья легко пустилась в пляс, ногами и руками в такт музыки призвизгивая. Волшебное действо на сцене подняло всех, сидящих в зале. Потом долгий гром оваций и цветы, цветы. С концерта возвращался в смешанных чувствах волнения и грусти. Песни Руслановой всколыхнули в памяти детство и часто звучащий старенький патефон в нашем доме.

Командиры воздушных кораблей, прежде чем сесть в левое кресло Ту-16, проходят обучение в специальном центре под городом Рязань. Вторых пилотов – праваков, решили обучать в полках. Приказом по дивизии назначили преподавателей из числа инженерного состава. По какому признаку подбирали их, не знаю, но я оказался в том числе. Очень волновался назначению. Получив инструктаж и план с темой занятий, прибыл в учебный класс. Когда увидел знакомых ребят, почти одного возраста и немного постарше, и тех, что уже были командирами кораблей, волнение исчезло.

Основная тема: конструкция планера Ту-16, его технические и лётные характеристики. В памяти всё свежо почти наизусть. Бойко принялся за дело. После первого дня занятий, ребята смущённо обратились ко мне с просьбой не загружать их подробностью конструкции до гаек, шплинтов, болтов и всяких там косынок. Зачем это всё знать лётчику. Просили дать только главное в конструкции, особенности аэродинамики самолёта и под диктовку то, что важное – под запись. Дело пошло как по маслу. Когда закончились занятия, все отлично сдали экзамены.

Было воскресенье, ученики мои на радостях решили отметить успешное окончание учёбы в ресторане. Они знали, что я тоже нахожусь в городе, и, что называется, отловили меня. Успех отмечали всей толпой в ресторане «Приморье». Накачав преподавателя до состояния бревна, бережно доставили на базу до кровати.

Весна в Приморье наступает рано с ветрами и, как правило, без дождей с низкими облаками, словно вата. Такую облачность мы называем вынос. Вынос – идеальное условие для обучения пилотов слепой посадке самолёта. К полудню, когда воздух прогреется, облачность исчезает. На небе только солнце да ветер гуляет, незнающий усталости.

Начало марта. Сегодня полёты по четырёхчасовому маршруту. Экипажи начали возвращаться с заданий. На небе ни облачка, на редкость безветренно.

Очередной самолёт на высоте круга уже подходил к дальнему приводу, как вдруг начал уклоняться вправо, теряя высоту. Шасси, закрылки, как и положено, выпущены, но не слышно рокота работающих двигателей. «Нет-нет», – застучало в висках. И стало понятно. Ситуация безвыходная, лётчики уводят машину от жилых строений. Секунды, и большая белая «птица» исчезла в поле за домами. Взрыва не последовало. А вдруг! Бывают же чудеса! Минуты спустя, в ту сторону мчались пожарные машины, санитарки, тягачи.

Гарнизон сковал тяжёлый траур. Из шести в живых остались двое, что находились в кормовой кабине, рядовые – стрелок и радист. Молодые ребята, здоровые и красивые ещё утром жизнерадостные с мечтой о будущем, большинство неженатые. Второй пилот Лёша Савинов – весельчак и острослов, единственный сын у матери. Как объяснить ей, чем заглушишь боль, пронизывающую материнское сердце.

Прошли десятилетия, но не утихает в памяти Николая Ошманова тот трагический день, когда не стало его закадычного друга Лёши Савинова. Безжалостная память неподвластна времени. Щемит и беспокоит, не даёт забыть друзей – однополчан безвременно ушедших.

Нас, недавно прибывших в полк юнцов, катастрофа повергла в шок. Увидеть пришлось то, о чём писать нельзя. Судьбе угодно было пережить подобное не раз, но сердце от того не закаляется, только больше болит.

Жизнь продолжается, с ней полёты как прежде. Стало известно, что скоро предстоит перебазирование полка на аэродром Белая под город Иркутск. Причиной тому ремонт и реконструкция аэродрома. Командировка предстояла длительная. Воистину правда – человек лишь предполагает. В Уссурийской тайге побывать ещё не довелось, а вот гарнизон Белая предстоит посетить раньше, чем того хотелось.

Самолёты и их старшие техники перелетели к месту назначения в составе экипажей. Остальной личный состав со всем оборудованием, штабным хозяйством, тщательно подготовленным и отобранным, перемещался в точку временной дислокации железнодорожным эшелоном. Ещё свежи в памяти станции и полустанки, остановки делаем очень короткие либо вовсе проскакиваем. Эшелон наш движется по особому графику, порой часами стоим в тупиках-отстойниках.

Из многочисленных малоприятных стоянок понравилась одна – у самого берега озера Байкал недалеко от станции Мысовая. Месяц май. Раннее утро. Проснулся от необычной тишины. Лицо соседа по полке в оранжевом цвете от лучей восходящего солнца. В нескольких метрах от вагона видна набегающая волна, которая с шумом исчезает в мелких камешках. Поверхности их отшлифованы, излучают тысячи искр преломлённого света от ярко-белого до фиолетового. Вот и встретились вновь, старина. Все высыпали из вагонов на берег с вёдрами и котелками набрать байкальской воды. Те, что закалённые, несмотря на прохладное утро, окунулись с головой в студёном озере с надеждой больше укрепить своё здоровье. Прозрачная вода обожгла тело мелким уколом, наполнила энергией.

Через несколько часов, после короткой остановки город Иркутск. Напротив нашей стоянки синенький магазинчик. Туда и побежали с другом в надежде купить что-нибудь из продуктов.

И так бывает. Носом в нос встретился с одноклассницей Валей Дорожковой. От неожиданности не сразу заговорил. Первой молвила Валя вопросом: «Аскольд, почему небрит?» Мы расстались по окончании школы, тогда у меня ещё не росла борода. Валя училась в Иркутском горном институте, будущий геолог. Встреча была короткой. Обещал нанести визит, как только появится возможность. К сожалению, встретиться не довелось. Покидать расположение части было категорически запрещено. Только аэродром, столовая, казарма. С Валей больше никогда не виделись.