Алексей Иванов - Заказные преступления: убийства, кражи, грабежи

Лгал нам тогда Щелоков, а мы верили. Лишь годы спустя узнали, что он не только знал о глубинной, самой страшной и опасной для страны части айсберга преступности, но и сам с товарищами в высших сферах власти способствовал ее росту.

Пришел однажды в МВД сигнал о том, что секретарь сочинского горкома КПСС Мерзлый вручал местным торговым работникам необходимые им тогда партийные билеты за деньги. А клиентов в партийцы поставляла его жена, в прошлом официантка, которую он назначил директором треста кафе и ресторанов Сочи. По этому сигналу в курортный город с группой опытных сыщиков выезжал мой знакомый полковник МВД. Одновременно туда примчался партийный вождь Кубани, любимец Брежнева Медунов, который потребовал конфиденциальной беседы с Мерз-ловым. Ему, естественно, не отказали. О чем сговаривались парттоварищи, можно догадываться.

Когда мой знакомый полковник написал свою сенсационную и совершенно секретную, естественно, докладную записку своему начальству, его вызвал заместитель Щелокова и сказал: «Ты что, не понимаешь ситуацию? Это же твой смертный приговор, – он разорвал докладную и бросил в корзину. – Знаешь ведь, что Медунов ближайший друг Брежнева, а Леонид Ильич с нашим министром… – генерал в недвусмысленном жесте сплел пальцы обеих рук. Так что иди и все забудь!»

Биография Брежнева и его друга очень схожи. Рабочим парнишкой из поселка Алмазное Колю Щелокова после учебы направили на партийную работу. Поставили на одну из низших пока ступенек лестницы, которая многих умелых и удачливых возносила к самому верху.

Когда Щелоков возглавил Днепропетровский горисполком, то стал близок к секретарю обкома Брежневу. Оба воевали, и после победы Брежнев, оказавшись на руководящей работе во Львове, взял Щелокова к себе. Вскоре видный собой, молодой, широко-бровый партсекретарь возглавил компартию Молдавии. Само собой, нашлось там место и для Щелоко-ва – кресло зампреда республиканского совета министров. А далее – Москва, где новые чины и ордена… И вот уже Щелоков всесильный министр МВД.

В партаппарате знали об их дружбе и со значением говорили: «Завтракают вместе!»…

Но «Быстры как волны дни нашей жизни». Вот уже и старость. К семидесятилетию министра аппарат МВД готовился словно к коронованию царственной особы. Чрезмерным усердием в подготовке к юбилейным торжествам отличался ведавший хозяйственной деятельностью министерства генерал Калинин, угодивший позже на тюремные нары. Окружение знало, что Щелоков любит дорогие антикварные вещи. И вот уже открываются сейфы Государственного хранилища, где для подарка шефу выбрали старинные, уникальные, совершенно бесценные золотые часы с массивной цепочкой.

Через своих людей, с кивком, что это мол, «для самого», антикварные часы оценили в столичном магазине «Самоцветы» всего в четыре тысячи рублей. И тогда подчиненные скинулись и вручили часы своему шефу на юбилейном вечере. С пожеланием «сверять их по кремлевским». А Леонид Ильич на том же торжестве вручил другу золотую звезду Героя. После этого, почувствовав себя и впрямь героем, Николай Анисимович надиктовал сценарий документального фильма о себе «Страницы жизни». Фильм сняли. Но до экрана он не дошел.

Брежнев умер, к власти пришел Андропов и над министром начали сгущаться тучи.

Сочинское дело с распродажей партбилетов и кровавыми мафиозно-номенклатурными разборками было лишь одним из очагов пожиравшей страну и доходившей до самого «верха» болезни распада, коррупции и преступности. Его закрыли: как и закрывали многие другие шедшие снизу сигналы о преступлениях власть имущих.

Извлекли из архивов много позже. Когда после смерти Брежнева стало возможным всерьез заняться делом Медунова о вопиющей коррупции на юге страны. И узбекским делом, в ходе расследования которого выяснилось, что местные партийные ханы со звездами Героев и значками депутатов Верховного Совета СССР на груди помимо лично преданных отрядов головорезов имели собственные тюрьмы, где бесследно исчезли все неугодные. И делом Рашидова занялись. Выяснилось, что люди, место которым в тюрьме, могли годами заседать в ЦК КПСС и Политбюро.

Откуда брал деньги Рашидов, чтобы по-царски встречая сановных гостей из Москвы, дарить им сервизы из золота, а их женам каракулевые манто из золотистого сура, стоимость которых – целое состояние? И для чего он это делал?

Щелоков хорошо знал ответы на эти вопросы, потому как и сам делал то же самое.

В результате роскошная квартира министра, отвечавшего за борьбу с преступностью, буквально ломилась от антиквариата и произведений живописи, – в числе которых были и те, что годами числились в розыске как похищенные из государственных музеев и хранилищ. По Москве сам министр и часть его семьи разъезжали на «Мерседесах», официально приобретенных в ФРГ за государственный счет, естественно, для нужд обеспечения дорожного движения. Одну из этих машин добрый министр предусмотрительно подарил человеку, названному в документах гражданином Матвеевым, в миру же носившем имя Леонид Ильич Брежнев.

Женскую часть семьи министра, как и их подруг из дома «гражданина Матвеева», в Москве называли «каменщицами». Не по роду занятий кладкой кирпичей, а по причине большой любви дам высшего советского света к коллекционированию драгоценных камней.

Вот почему было о чем тревожиться товарищу Щелокову, когда после смерти Брежнева к власти пришел Андропов. Отправленный в отставку и лишившийся нахапанных сокровищ бывший министр МВД с большим волнением воспринял известие о том, что в разгар разговоров о готовившемся открытом судебном разбирательстве по узбекским делам вдруг совершенно неожиданно при очень странных обстоятельствах скоропостижно скончался Рашидов.

Одна из версий – ему кто-то «помог» вовремя уйти из жизни. Чтобы не было суда, где защищаясь, Рашидов мог потянуть за собой кого-то из старых друзей.

И тогда под разговоры, что вот-вот что-то может случиться и в доме Щелокова, там грянул первый выстрел. Застрелилась жена бывшего министра, крупная «каменщица». Говорили, что сделала она это для того, чтобы взять на себя тем самым вину за неправедно нажитые богатства семьи Щелоковых и спасти главу. Не помогло. Следователи продолжали «копать» под бывшего главного придворного «силовика». И разговоры, что вот-вот может с ним что-то случиться, продолжались.

И это случилось…

Отправленная на место трагедии опергруппа получила официальное задание «установить факт самоубийства». И это было необычно, звучало, как инструкция.

Группа задание выполнила. В печать ушло сообщение – самоубийство в результате угнетенного состояния, перешедшего в психический срыв.