Алексей Филатов - Крещённые небом

К тому времени информация об участии Группы «А» в боевых действиях на территории Чечни впервые появилась в прессе осенью 1999 года. Сообщения были отрывочные, но они точно фиксировали новый фронт работы «группы Андропова». Странно, если бы наши сотрудники отсиживались на базе в Москве, однако официальные представители категорически отказывались подтверждать пребывание «Альфы» на Северном Кавказе.

Гибель Щекочихина заставила подтвердить этот неоспоримый теперь уже факт. Скажу лишь, что ключевую роль тут сыграла наша Ассоциация «Альфа» и газета «Спецназ России». Мотивация же была проста: будучи засекречены при жизни, обеспечивая безопасность народа и государства, подлинные, а не виртуальные герои имеют полное право, чтобы после смерти страна узнала их имена!

Строчки этой боевой песни принадлежат замечательному московскому поэту Александру Бардодыму, сложившему свою голову в Абхазии, куда он приехал добровольцем. И только через несколько лет, когда началась Первая Чеченская война, песня, ставшая популярной на Кавказе, была перетолкована сепаратистами применительно уже к столице мятежной республики.

Некоторое время назад в очерке на страницах «Спецназа России» мы рассекретили операцию, в которой принимал участие капитан Николай Щекочихин. Это произошло летом 1996 года в городе Грозном, блокированном объединенными отрядами боевиков, собранными отовсюду для решающего удара. Собственно это и не была операция как таковая: небольшой отряд спецназа Главного управления охраны России прорвался в здание УФСБ и в течение двух недель удерживал его в своих руках.

Напомню тогдашнюю политическую ситуацию. Ночью и днем 22 августа в Новых Атагах шли переговоры с Масхадовым. От российской стороны их вел генерал Александр Лебедь, назначенный секретарем Совета безопасности РФ. По ходу дела был выработан и подписан документ, предусматривавший разведение противоборствующих сторон, отвод войск и совместный контроль над отдельными районами чеченской столицы.

«С военной точки зрения — чистейшей воды авантюра. С политической — верный козырь, учитывая затяжной характер конфликта, склонность Москвы к мирным переговорам и, что самое главное, стремление некоторых лиц из окружения Президента России остановить войну любыми путями, вплоть до полного вывода войск из Чечни (эти люди думали, что если федералы перестанут стрелять, то война сама собой закончится)». Такую жесткую, нелицеприятную оценку этим событиям дал генерал Геннадий Трошев в своей книге «Моя война. Чеченский дневник окопного генерала».

И вот что случилось после этого. Отряды боевиков, подобно ручейкам, растекались между статичными российскими блокпостами, комендатурами, другими местами дислокации столичного гарнизона. Войдя в Грозный, сепаратисты блокировали российские подразделения, зажатые в узком пространстве между близлежащими домами, изолировали их друг от друга, и стали оказывать деморализующее воздействие постоянным «беспокоящим» огнем.

На городском вокзале дудаевцы захватили несколько прибывших незадолго до того вагонов, в которых находилось оружие и боеприпасы. Подумать только, один вагон был под завязку загружен одноразовыми гранатометами — отличный подарок, не правда ли? Им и воспользовались по прямому назначению.

Уже к 10 августа чеченцы контролировали основные улицы и перекрестки Грозного, полностью блокировав федеральные силы. Особенно жаркий бой разгорелся на территории, прилегающей к комплексу зданий, куда входили Дом правительства Чеченской республики, Управление ФСБ с общежитием и гостиницей для сотрудников.

К моменту начала боев за Грозный на базе в Ханкале находилась передовая группа старших офицеров «Альфы». Ее возглавляли отозванный из отпуска начальник 3-го отдела Александр Михайлов и Юрий Горшин.

Перед вылетом из Москвы командир Группы «А» генерал-майор Гусев приказал обязательно взять снайперов, пулеметчиков и вообще людей обстрелянных, а не новичков. «Альфовцам», согласно первоначальному плану, предстояло работать в городе по главарям подполья, проводить аресты. Но какие аресты — уличные бои идут! Город в огне.

С учетом резко изменившейся обстановки перед сотрудниками Группы «А» была поставлена новая задача: прорваться в блокированное здание УФСБ и удерживать его любой ценой. Чтобы попасть туда, предстояло пересечь улицу, находившуюся под обстрелом. Решено было передвигаться в пешем порядке — первыми к управлению проскочили снайперы, чтобы занять позиции и огнем прикрыть товарищей. Дорогу предварительно забросали «дымами».

Как отмечают участники тех событий, обстановка внутри здания не отличалась высоким боевым духом. Люди были подавлены, поскольку толком не понимали, что, собственно, происходит вокруг. Точнее, осознавали — дело табак! Каждый день то мины, то гранаты из подствольника залетают, вражеские снайпера круглосуточно обстреливают объект.

Здание ФСБ имело форму буквы «Г». В отличие от общежития, где до последней возможности дрались бойцы «Вымпела», оно было мощное — оборону держать здесь, с учетом привезенных боеприпасов, можно было достаточно долго.

С появлением спецназа ситуация в корне переменилась. Люди воспрянули духом. Поделив дом на сектора, «альфовцы» приступили к «круглосуточной работе по защите временного объекта». Через несколько дней в УФСБ пробились бойцы краснодарской «Альфы» — всего четырнадцать человек, после чего здание удалось полностью перекрыть имевшимися силами.

Когда стало известно, что город придется оставить, поступила команда: готовиться к окончательной эвакуации здания. От всех «щедрот» руководство УФСБ выделило два КамАЗа. Продукты сотрудники Группы «А» раздали местным жителям, найденное по дороге оружие и боеприпасы решили брать с собой — не оставлять же врагу! Однако мест на всех не хватало, да и вещи нужно было где-то размещать.

— Вот тогда мы «вспомнили» про два подбитых БТРа, находившихся рядом друг с другом с внешней стороны здания, — рассказывает полковник Александр Михайлов. — Я дал Алексею Кузину команду: проверить, что можно восстановить, что с вооружением. Учить его было не надо — человек, разбирающийся в технике, профессионал с большой буквы.

Изучив состояние машин, Кузин запросил три дня. В помощь ему были приданы Николай Щекочихин, хорошо знавший толк в пулеметах, и Павел Пулин. По закону подлости, тот БТР, что не простреливался, оказался «мертвым». Пришлось заниматься вторым, монтировать на нём агрегаты, ставить пулемет и т. д.

— Чтобы подойти к броне и работать, ребята не могли даже встать в полный рост — по ним прицельно стреляли, — продолжает рассказ Михайлов. — Когда мы вырвались из города, уже на пути в Ханкалу кто-то из ребят обратил внимание на люк машины: мы насчитали около двадцати пулевых отметин. За ними охотились! А они, молча, ничего не говоря, продолжали «оживлять» броню! Эти ребята тихо и спокойно, под огнем врага восстановили для нашей Родины БТР. Разве это не подвиг? На этом БТРе пришли в Ханкалу и сдали его для дальнейшего использования в боевых условиях.