Алексей Филатов - Крещённые небом

…В тот год, когда погиб Володя Ульянов, мы потеряли еще двух сотрудников. Осенью 2004-го — еще трех, в Беслане.

Считается, что боевые действия закончились в 2009 году. Как подсчитали журналисты, официально война на территории отдельно взятого региона Российской Федерации длилась 3493 дня — это в два с половиной раза дольше, чем Великая Отечественная.

Подобно тому, как в 1980-х годах Группу «А» по приказу Председателя КГБ В.М. Чебрикова «обкатали» Афганистаном, весь состав Управления «А» неоднократно побывал в длительных командировках на Северном Кавказе. За это время его сотрудники действовали самостоятельно и в составе сводных оперативно-боевых групп ЦСН ФСБ.

Наши товарищи участвовали в штурме Грозного зимой 2000 года. На их счету сотни уничтоженных и захваченных полевых командиров, иностранных наемников, активных боевиков и их пособников, криминальных авторитетов и бандитов.

Работая вахтовым методом, сотрудники «Альфы» освобождали захваченных в плен военнослужащих федеральных сил и заложников из числа мирных граждан. Также они неоднократно обеспечивали личную безопасность первых лиц государства во время их посещений Чечни, включая Владимира Путина.

Майор Владимир Ульянов навсегда остался на той войне…

Его сыновья избрали мирные профессии. Андрей в 2012 году окончил МГУ имени М.В. Ломоносова, факультет вычислительной математики и кибернетики. Дмитрий учится на третьем курсе Московского государственного университета экономики, статистики и информатики.

Среди невосполнимых потерь Группы «А» есть одна, которая вроде бы напрямую не связана с проведением специальных операций. Однако она вполне обоснованно приравнена к боевой, поскольку смерть наступила во время дежурства.

Майора Евгения Жерлыгина не стало 23 февраля 2004 года. Он просто откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Не выдержало сердце… напряженного графика, изматывающих тренировок, командировок на войну — ведь ничего не проходит бесследно.

Его жена, Анна, говорит, что незадолго до этого, примерно за три месяца, Женя пожаловался на боли в груди. В январе 2004 года ситуация настолько напугала ее, что она вызвала «Скорую». Удивительно, но врачи ничего не обнаружили — кардиограмма была отменной, о чем они и сообщили.

С фотографии на нас смотрит Евгений Жерлыгин. Каким он был, какая человеческая жизнь стоит за сухими строчками официального некролога? Казалось бы, обычная жизнь, простая биография, только вот работа — необычная. Я отправилась в Новопеределкино, туда, где когда-то жила семья Жерлыгиных.

На улице Шолохова, в очень ухоженной и чистой квартире (на полу ни пылинки), меня встретила мама Евгения Анатольевича, Лариса Васильевна. Стройная, моложавая женщина с белоснежными (язык не поворачивается сказать, седыми) волосами, уложенными в аккуратную прическу. Мы долго разговаривали, и жизнь майора спецназа, которого я про себя уже называла Женей, стала мне ближе и понятней, как бы обрела выпуклость или законченность.

Евгений родился 5 декабря 1968 года в Москве. Молодая семья жила тогда на улице Обуха, это рядом с метро «Курская». Сына назвали в честь деда — полковника Жерлыгина, танкиста, ветерана двух войн, в последние годы работавшего в НИИ «Полюс».

Отец Жени, Анатолий Евгеньевич, трудился фрезеровщиком на заводе. Скончался от «упущенного воспаления легких», когда сын учился в шестом классе. Мама, Лариса Васильевна — учитель начальных классов, работает и по сей день, несмотря на возраст, но последние два года только с группой продленного дня. Говорит, что когда окончательно уйдет на пенсию, будет вышивать. В ее спальне висит вышивка с изображением Новодевичьего монастыря. Такую искусную работу, как у Жениной мамы, я видела лишь однажды в детстве, у своей бабушки, которая изрядно вышивала бисером.

Лариса Васильевна перебирает дорогие ее сердцу реликвии: вот локон годовалого сына, вот его первая тетрадка со старательно написанными буквами, простенькие сережки, которые он подарил матери в пятом классе на сэкономленные от завтраков деньги, его удостоверения и фотографии. Много фотографий.

… Жене три года, серьезный и сосредоточенный — в новом клетчатом пальтишке. Он тогда так устал от похода в магазин, что попросил у матери разрешения прилечь на диван прямо в пальто, сказав, что «они оба, и он, и пальто, очень замучились».

Вот он — подросток, хохочет в камеру. Женя с дедом Евгением Николаевичем в составе экскурсии на Малой земле. Женя — в техникуме. Вот он, видите, в верхнем ряду, ниже — красивая девушка с длинными волосами, Анечка, его будущая жена, правда, они еще не подозревают об этом.

Жерлыгин — в армии, рядом улыбается собака по кличке Гроза, они вместе служили. Женя с сыном Сашей то ли в цирке, то ли в зоопарке, держат на руках белых голубей, на коленях у Евгения пристроилась крохотная хмурая обезьянка в вязаном жакете.

Евгений запечатлен в камуфляжной форме, в кругу товарищей по Группе «А», на груди — медаль «За отвагу». И последняя фотография — в траурной рамке…

С самого детства он мечтал стать военным. «Бредит», — считала мать. Женя однажды услышал это и сказал: «Бредит тот, кто видит в этом романтику, я вижу в этом адский труд». Он с удовольствием слушал рассказы деда, пел с ним военные песни, особенно любил «Прощание славянки», восхищался Евгением Николаевичем — тот служил еще на финской, собирался стать танкистом, собирал все, что попадалось о танках в особую тетрадку, сшивал материалы в книжечку, клеил модели…

По семейной традиции, каждый год 9 мая Жерлыгины шли к могиле Неизвестного солдата — возложить цветы — потом отправлялись поздравлять своего любимого ветерана.

Женя учился в школе № 1397 (бывшая 397). Класс был хороший, дружный, преподаватели замечательные.

— Он и ребенком-то был очень серьезным, где-то даже скрупулезным, старался никуда не опаздывать, разговаривал как взрослый, — вспоминает Лариса Васильевна. — Даже первая учительница признавалась мне, что любит поговорить с Женей на отвлеченные темы. Всегда добивался своего. Вначале, когда мальчик был маленький, то и цели были маленькими — но ведь, говорил он нам с отцом, надо же с чего-то начинать? Проблем с Женей никогда не было, он и в средней школе учился хорошо, только две тройки были — по русскому и французскому. Я шутила, как, мол, с тобой говорить — ни на русском, ни на французском!

Как-то сын захотел заняться боксом, мы пошли записываться в секцию и за компанию взяли с собой его друга, полную Женину противоположность — сын был худенький и высокий, а его приятель — маленький. Так приятеля приняли, а Женю нет. Тренер говорит, мол, ваш мальчик такой худой, с кем я его поставлю в пару? Женя тогда очень переживал. Пошел в легкую атлетику, хотя не очень ее любил, но занимался старательно. Впрочем, занятия пошли ему на пользу. Раздался в плечах. Показывал неплохие результаты. Любил играть в хоккей, в футбол, стоял на воротах — в общем, как все мальчишки. Я с Женей, когда мы одни остались, и на хоккей, и на футбольные матчи ходила. Он смеялся, кому-то рассказывал, что мама, мол, накупит газет, журналов, чтобы быть в курсе спортивных новостей, а потом начинает «болеть».