Алексей Филатов - Крещённые небом

Олег был упертым парнем, так, кстати, говорили в подразделении о полковнике Анатолии Савельеве, ставшем посмертно Героем России. И вот этот его невероятно мощный внутренний дух, внутренний стержень не давал согнуться под напором обстоятельств, он помог ему не озлобиться, не сломаться. Ведь детство и взросление пришлось не на самые легкие времена нашей страны — девяностые. Уже с юных лет он хотел связать свою судьбу с вооруженными силами.

И вот в 1999-м Олега призывают в армию. Служба стала для нашего земляка школой самоутверждения. Ведь это в его характере — быть в числе первых и лучших.

В Группу «А» Лоськов пришел из отряда специального назначения «Витязь» Внутренних войск МВД, где проходил срочную. Туда взяли всего двадцать пять человек из более чем четырех тысяч претендентов. Олег выдержал суровые, тяжелейшее испытание на право ношения «крапового берета», был отмечен нагрудным знаком «За отличие в службе» I и II степеней. Эта честь выпадает самым достойным.

Надо было думать о будущем. В деревне работы для Олега, кроме должности участкового милиционера, не светило никакой. И он отправился в столицу. Односельчанам говорил, что устроился работать охранником, хотя к тому времени, сдав все необходимые тесты и нормативы, был зачислен в состав Группы «А» на должность старшего инструктора 1-го отдела Управления «А» Центра специального назначения ФСБ России.

Любимая девушка Татьяна пробовала уговорить Олега отказаться от службы в спецназе. Но он не понимал, каким другим образом сможет послужить Родине, а в будущем — и своей семье. Он отдал Тане на хранение «краповый берет».

— Когда брата призвали на службу, я будто весь мир потеряла, — признается его младшая сестра Наташа Харина… — С нетерпением ждала его письма. Эту первую весточку с трепетом взяла в руки. Олег сообщал, что скучает, но домой вернется не скоро. Главное, не забыл родителей, пожелал им здоровья, а затем поинтересовался о своих одноклассниках. Уже тогда я поняла, что он выбрал профессию военного.

Серьезный, целеустремленный на службе… А когда приезжал домой, радовался, как ребенок. Всегда заходил в школу и делился успехами со своей «классной мамой».

— Валентин Иванна, я на «краповый берет» сдал! — как-то прямо с порога выпалил он.

— Олежа, да зачем это надо, это ж так тяжело!

— Это мне нужно, хотел себя проверить…

Проверить… Такое ощущение, словно его с детства кто-то проверял. Но все испытания он выдержал с честью. И самое последнее… в Беслане. «Альфа» и «Вымпел», спасибо ребята», — написано на стенах школы № 1 в Беслане. Это не просто слова. За ними стоят сотни спасенных жизней.

Вспоминает Наталья Харина:

— Дни летели как мгновения. Олеженька меня убеждал: будь сильной и справедливой. Вот закончишь школу, будешь рядом со мной. Он так хотел, чтобы я поступила в институт МВД. Летом Олег собрался в отпуск. Родственники готовились к свадьбе. И вот, наконец, долгожданная встреча…

Свадьба была красивой и веселой, играли ее в кафе. В свои семнадцать лет Наташа, пожалуй, не была так счастлива, как на свадьбе брата. Односельчане поднимали тосты за счастье молодых, за любовь. Это было 7 августа. Новобрачные смогли провести вместе лишь три дня своего медового месяца. Звонок из Москвы раздался 10 августа 2004 года. Срочно выезжать. Как потом узнала Таня, Олега отправили в Чечню на время президентских выборов. Потом их перебросили в Беслан…

3 сентября. У Наташи, уже получившей трагическое известие, все валилось из рук. На улице ее встретили родственники.

— Что случилось?

— Олежек наш погиб, — вырвалось у нее. — Погиб при исполнении… В Беслане…

Сначала все испытали шок и какое-то отрицание всего этого. Ведь раньше никто и не знал, что наш Олег, простой деревенский паренек, был «альфовцем». Осознание пришло позже.

Вспоминает Сергей Лёвкин, друг и одноклассник:

— Я узнал о гибели Олега от его жены. Было тяжело… Возникло такое двоякое чувство. С одной стороны, боль и горечь, а с другой — такая гордость за него! Когда мне рассказали о его подвиге, я даже не очень удивился, потому что это похоже на Олега… идти до конца… жертвовать собой. Я уверен, дал бы Бог ему второй шанс, он сделал бы то же самое, даже не задумываясь. Для него другого варианта и не могло даже быть…

Олега, как и почти всех погибших в Беслане сотрудников ЦСН, похоронили на Мемориале Славы спецназа, созданном ветеранами «Альфы» на Николо-Архангельском кладбище Москвы. Лоськов сам просил, чтобы «в случае чего» его похоронили именно там. Никто не скрывал слез. В последний путь его проводили сослуживцы, родные и близкие, одноклассники Сергей Левкин, Александр Коростелёв и другие земляки.

На Воловской земле сразу же постарались увековечить память о герое Беслана и России. Первым шагом стало открытие мемориальной доски на школе, где учился Олег. Здесь же в музее создали стенд, посвященный земляку. Вот его форма, «краповый берет», а вот и перчатки, в которых он боксом занимался…

Через некоторое время в его честь назвали улицу. А неподалеку от Никольского храма, где он за месяц до своей гибели обвенчался, высадили аллею из двадцати трех лип — по числу прожитых Олегом лет и установили памятник.

Каждый год 3 сентября жители района вспоминают подвиг своего земляка. Не забывают Олега и ветераны «Братства краповых беретов» и спецподразделения «Альфа».

Да, такая мощная сила духа не могла уйти «в никуда». Он стал примером мужества и стойкости, добра и бескорыстия. Ребята хотят быть на него похожими, хотят служить Родине. Потому что Олег был одним из них, простым деревенским парнем с нелегкой судьбой, так же, как и они, ходил по этим улочкам, жил, любил…

Еще раз процитирую «Липецкую газету»: «В нынешнем сентябре в первый класс пришли дети, появившиеся на свет в год бесланской трагедии. Они ничего еще не слышали о страшной участи своих ровесников, семь лет назад точно так же, с новенькими ранцами и букетами, собиравшихся в День знаний у школы № 1 на улице Коминтерна в маленьком североосетинском городке. Им пока незнакомо имя прапорщика Олега Лоськова из деревни Васильевка под Волово. Двадцатитрехлетнему бойцу «Альфы» суждено было погибнуть там, в Беслане, спасая заложников, приговоренных к смерти чернобородыми людьми, которые называли себя воинами и мучениками Аллаха.

Однако я не уверен, что о безжалостных, кровавых трех сентябрьских днях 2004-го что-то знают или помнят и те, кто старше. На траурных линейках в память жертв Беслана подростки, случается, откровенно скучают, пересмеиваются, не вникают в то, что пытаются донести до них ораторы и декламаторы на трибунах. Может, они так черствы и глухи? Или это мы, взрослые, не умеем, а то и не пытаемся найти слова, которые не будут дежурными, казенно-обкатанными, как галька, пустыми при всей их пафосности?»