Алексей Филатов - Крещённые небом

Садануло — будто шпалой по шее. Пуля попала между каской и бронежилетом и, не задев жизненно важных органов, застряла возле позвонка. Но сознание не потерял. Каска тяжелая, и одна мысль — подниму я голову или нет? Потом ребята, когда нейтрализовали бандитов, стали кричать: «Игорь ранен, Игорь ранен!» Меня стали вытаскивать за ноги. А я вижу, что голову могу поднять, и стал отпихиваться: «Я сам!»

— Из нашего отделения Орехов получил ранение — тяжелое, замечу, ранение. Судьба его тогда спасла, пуля из ТТ разнесла бы всю шею. Честно говоря, парень был достоин звания Героя. Или ордена Ленина. Что говорить, в советское время ордена давали очень скупо. Но жизнь есть жизнь, она на этом не останавливается.

— На похоронах Жени Первушина в 1993 году Игорь предложил: «Ребята, давайте не будем терять контактов между собой. И давайте каждый год будем собираться у него на могиле». Помянули, выпили… Опять же он предложил на 9-е Мая ездить по местам, где нашли свой последний земной приют наши погибшие и умершие товарищи.

— Юра, дорогой! Это было чуть раньше — после гибели Вити Шатских. Приехали к нему на могилу: Лутцев, Орехов и Молчанов с женами, вы были, ребята. Постояли, помолчали… Выпили. Так получилось, что мне не довелось быть на похоронах — выполнял «интернациональный долг». Перед майскими праздниками, это было 28 апреля (день рождения Виктора Шатских), мы решили: давайте в мае собиремся и поедем. Мотивировка — это День Победы. Да, в этой победе мы не участвовали. Так, сбоку припека. У нас были другие победы — в Тбилиси, Уфе, Минеральных Водах, Саратове, Сухуми… И мы решили к ветеранам Великой Отечественной пристроиться.

— На сегодняшний день эта традиция продолжается восемнадцать лет. Сейчас поминальный список в «Альфе» насчитывает сорок восемь имен — погибших, умерших. Тогда было всего несколько человек, и мы умудрялись до обеда все наши кладбища объехать, а сейчас не хватает и всего светового дня. В связи с тем, что на 8-е и 9-е Мая кладбища перекрываются сотрудниками милиции и проехать на них не представляется возможным, мы выбрали 7-е число. Народу у нас бывает по шестнадцать-восемнадцать человек.

— Игорь был очень обязательный в отношении всего, что касалось Группы «А» и Ассоциации «Альфа». Жил подразделением, оно не являлось для него отрезанным ломтем. Был всегда в курсе последних новостей и событий.

— В период захвата заложников на Дубровке он прорвался через оцепление, чтобы помочь ребятам. Об этой ситуации Саша хорошо знает, как все было.

— Случилось так. 25 октября я должен был улетать со своим отделом в Чечню. А 23-го, в пятницу, ребята — костяк первого отделения — меня провожали. Вечер, одиннадцатый час. Игорь предложил: «Давай я тебя завезу домой». Около МГУ по пейджеру сыграла боевая тревога. Захожу в подразделение, дежурный доложил: беда случилась, так и так. Перезвонил Орехову: «Буду отдел встречать».

На Дубровке наш командир, Валентин Григорьевич Андреев, поставил задачу, и мы с Серегой Д. пошли на рекогносцировку. Возвращаюсь, смотрю — Орехов уже крутится среди наших сотрудников! Оказывается, как мне потом рассказывал Валера К., он дождался первый отдел и вместе с ним поехал на место проведения операции. Старички-то, умудренные жизнью, бутерброды взяли, а молодые бойцы — все пустые. И вот тогда Игорь по просьбе ребят забил полностью капот своей машины продуктами, кофе и прохладительными напитками. А скажи ему тогда: «Вперед, на Шепетовку!» — взял бы спокойно оружие, «сферу», бронежилет и пошел бы вместе со всеми. Он был патриотом не только России, но и патриотом своего подразделения — Группы «А», остававшейся для него родным домом. Чем мог, всегда старался помочь.

— Для меня он живой. Может быть, потому, что мне не пришлось его хоронить. Память человеческая со временем притупляется, но для меня Игорь Орехов всегда останется парнем из Группы «А». Его сын Дмитрий пошел по стопам отца — несколько лет проработал в Управлении «А», а сейчас служит в другом закрытом подразделении ФСБ.

— Если бы Игорь слышал нас сейчас, все, что мы тут наговорили — улыбнулся бы, махнул рукой: «Да что вы, ребята! Каждый из вас такой же». У меня в мобильном телефоне до сих пор его номер сохранился. Иногда по инерции думаешь: «Набрать Игорьку, что ли?» Нет у меня такого ощущения, что его нет среди нас, кажется — в очередной командировке. Вернется, и опять мы, по пятницам, в «клубе любителей пива» соберемся и поговорим о наших делах и проблемах. И поедем на очередную рыбалку.

— Он был настоящим патриотом — сначала Советского Союза, а потом и России. Мы с ним спорили: у меня был более критический взгляд на происходившие события, а он говорил, что страна обязательно возродится. Стержень в нем был всегда. Во-первых, глубокая интеллигентность настоящего москвича, во-вторых, жесткость в отстаивании своих принципов и, в-третьих, осознанный и устойчивый патриотизм. Не оголтелый, когда человек ради неких своих убеждений готов вырезать всех других, кто думает иначе. Впрочем, в Группе «А» все были патриотами. Да и невозможно, как мне кажется, находясь в таком боевом подразделении, исповедовать иные взгляды на общество и государство.

Все его начинания остаются с нами: поездки на 9-е Мая и встречи на День чекиста 20 декабря, «клуб любителей пива»… Да сама Ассоциация ветеранов спецподразделения «Альфа». А человек жив в памяти и делах, которые он оставил после себя. Игорь не умер. Он никогда не уйдет. Рюмочка будет всегда стоять на столе. Он нас научил компромиссу во многих вещах, дипломатичности. Уберегал от излишних споров.

— Каждому из нас Игорь дал очень многое: кому-то выдержку, кому-то — умение снимать агрессию. Я его старше, но всегда старался узнать его мнение, и он всегда давал умные и дельные советы по самым различным рабочим и жизненным ситуациям. Будучи в отставке, Игорь отслеживал, что происходит. Вообще судьба людей в подразделении для каждого ветерана Группы «А» не должна оставаться, на мой взгляд, неким отвлеченным понятием. Отработал — и до свидания! Нет, конечно! Я бы хотел завершить нашу беседу об Игоре Орехове четверостишьем из песни Владимира Высоцкого: