Исса Плиев - Конец Квантунской армии

На ближних подступах к Жэхэ Коркуц имел в виду совершить маневр. На рубеже деревни Саньчахоу, лежащей примерно в восьми километрах западнее города, 252-й полк подполковника Осадчука должен был свернуть вправо и подойти к объекту атаки с юга, отрезав этим путь отхода противнику на Пекин, 30-му полку подполковника А. А. Ларина надо было провести такой же обход для удара с северо-запада. 129-му полку подполковника Денисова и другим частям следовало двигаться по основной магистрали и с ходу ворваться в город с запада.

Сначала все развивалось как было предусмотрено боевым распоряжением. Передовой отряд захватил пункты переправ и мост. Оставшееся у моста подразделение задержало для проверки поезд, шедший из Жэхэ в Пекин. В нем оказались губернатор города и некоторые чиновники, пытавшиеся бежать в Центральный Китай. Это еще раз подтвердило наши предположения о том, что противник, хотя и знает о наступлении советско-монгольских войск на Жэхэ, но далеко не все и лишь в общих чертах. О том же свидетельствовали и показания пленных, взятых у моста. Из допроса мы узнали, что вокруг города, и особенно на высотах севернее Жэхэ, ведутся оборонительные работы. Готовятся к эвакуации военные склады и семьи офицеров.

Из полученных данных можно было сделать вывод, что основной причиной всех мероприятий, проводимых противником, является отход 44-й японской армии под ударами главных сил Забайкальского фронта. В сложившейся обстановке упорная оборона группировки могла оказать известное влияние на ход боевых действий правого крыла Забайкальского фронта. Наша задача — не дать ей времени на развертывание, стремительным ударом уничтожить ее.

За деревней Яншуди перед нами возникла заштрихованная ливнем огромная гора. Луаньхэ повернула влево, в обход ее с северной стороны. Дорога сначала последовала за своей шумливой спутницей, но, наткнувшись на отвесные скалы, метнулась вправо и заюлила вверх к перевалу Яншулин.

С этим перевалом и городом Луаньпином, лежащим за ним, был связан успех боя за Жэхэ. Если даже генерал Никамура занял оборону на перевале Гуанженьлин, думалось мне, то войска Конно-механизированной группы могут совершить обходные маневры для удара с севера, через Баймяоцзы, и с юга, через Ню-чоуцзыгоу. Для этого, конечно, необходимо подтянуть дивизии и бригады первого эшелона, организовать внезапный и мощный штурм города, введя в бой все танковые и механизированные части и соединения, все артиллерийские и минометные стволы, а если потребуется, привлечь и авиацию 12-й воздушной армии маршала авиации С. А. Худякова (благо, в интересах Конномеханизированной группы она могла выполнить любую задачу). Все это, конечно, требовало времени, того драгоценного времени, которое с таким трудом отвоевано у врага и стихии. Кто-то из великих гроссмейстеров сказал: «Шахматная борьба — это трагедия одного темпа».

В вооруженной борьбе с японскими войсками в горах Большого Хингана мы уже имели выигрыш в темпах. Трагедия генерала Никамуры была в том, что он с каждым тактическим ходом операции терял темп. Пожалуй, он видел опасности, но ничего не мог сделать — столь стремительно и внезапно развивались боевые действия советско-монгольских войск.

Было бы преступно терять столь решающие преимущества во времени и пространстве.

Теперь можно было с твердой уверенностью сказать, что славная победа на главном Жэхэ-Пекинском направлении в оперативном смысле предопределена. Но перед нами все еще стояли серьезные и очень сложные тактические задачи. Емкость труднопроходимых горных дорог не позволяла быстро и масбированно развернуть дивизии Конно-механизированной группы. А японо-маньчжурские войска сосредоточены в районе Луаньпина, Жэхэ и несколько севернее. В самом Жэхэ стоит крупный японский гарнизон. К тому же густая сеть рек — притоков Луаньхэ, охватывающая значительное пространство вокруг города, узкие ущелья и другие горные дефиле, на дне которых лежат дороги, подходящие к Жэхэ, целая система перевалов — все это создавало противнику прекрасные условия для обеспечения широко разветвленной, гибкой и устойчивой обороны.

В этих условиях было бы лучше с ходу ворваться в Жэхэ силами передовых отрядов от дивизий первого эшелона — 252-м советским и 23-м монгольским усиленными полками.

Затем нанести удар и главными силами группы.

На перевале Яншулин мы остановились. Кое-где сквозь огромные клочья черных туч уже просматривалось серое небо. Кто-то патетически произнес:

— Да здравствует свет, да скроется тьма!

— Чем лучше погода, тем хуже для нас, — ответил ему какой-то реалист.

Действительно, наступление хорошей погоды не предвещало нам ничего хорошего. Части Жэхэйского и других гарнизонов могли своевременно развернуться, занять оборонительные позиции, и тогда кровопролитного боя не избежать.

Минут через пять позади раздался натужный рев моторов. Вскоре подъехали радиостанции, телеграфный кросс, артиллерийские орудия и замыкающие виллисы с офицерами связи.

Дождь стихал. На рассвете главные силы 59-й дивизии находились на ближних подступах к перевалу и городу Жэхэ.

На подходе к городу была и 8-я монгольская дивизия. Одсурэн докладывал: за последние сутки непрерывного и очень напряженного наступления по долине реки Иматухэ передовые части разгромили гарнизоны в Цэньцзятуни, Налаинцзы и в полночь атаковали город Луньхуа.

В донесении о взятии этого города говорилось, что противник, застигнутый врасплох внезапными действиями наг ших передовых частей, сильного сопротивления не оказал, бросил боевую технику и продолжал поспешно отходить в южном направлении. Захвачены склады боеприпасов, горюче-смазочных веществ и автомобильный парк.

Полковник Одсурэн отмечал смелое и решительное руководство боем командира 23-го полка офицера Ч. Дугаржаво, дерзкие и предприимчивые действия взвода разведчиков под командованием офицера Бадама и самоотверженную работу взвода связистов товарища Сугара.

Мое внимание привлекло также любопытное донесение политотдела 8-й кавалерийской дивизии, присланное мне товарищем Цеденбалом. В период наступательных боев в горах Большого Хингана, говорится в этом политдонесении, в частях дивизии работал 241 агитатор. Отлично проявили себя члены партии бойцы Шаравданзан, Энхэ, Тувансурэн, Амга и другие. Например, агитатор 2-го эскадрона боец Шаравданзан по своей инициативе проводил беседы в соответствии с конкретно сложившейся обстановкой на темы: «Обязанность воина при подъемах на перевалах и спусках с них», «Как преодолевать водные преграды в горах в ливневую дождливую погоду», «Как беречь своего боевого коня», «Как сберегать и применять оружие в горах» и так далее. Такие конкретные беседы вызывали большой интерес и приносили значительную пользу [26] Архив ВС МНР, ф. I, ед. хр. 451, л. 96. .