Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны: 2013-2021 [litres]

Масштаб появляется тогда, когда у революции появляется свой великий художник, свой великий режиссёр – со сногсшибательными спектаклями и умопомрачительными картинами.

Нужна хотя бы одна на Донбассе сочинённая песня той же силы, что «Команданте Че Гевара».

Нужна «Конармия».

Нужна «Гибель комиссара» кисти Петрова-Водкина.

Нужно, чтобы в гости заехал Хэм.

Долгое время казалось, что даже поэзии ещё нет об этой войне – высокой пробы, истинной.

Но потом вдруг – будто хлынуло, прорвало, вскипело: харьковчане Станислав Минаков и Анна Долгарева, военкор Семён Пегов и ополченец Игорь Грач, Анна Ревякина из Донецка, Светлана Кекова, Юнна Мориц и Олеся Николаева – из России… Поэзия явилась и отвоевала огромную правоту – ибо прекрасные стихи могут сложиться лишь о праведных событиях.

Беда, что российская государственность, освещая события на Донбассе в своих СМИ, вместе с тем сто раз повторила, что она – не при делах, и ни за что там не отвечает.

Донбасская освободительная борьба была восхитительна и мощна – но происходила будто бы в тени.

А здесь ведь произошёл истинный подвиг: они умудрились создать государственность, которую лукавый мир отказывается признать – весь мир, целиком! – тот самый, что за последние полвека произнёс тысячи бесстыжих слов о свободе и демократии.

Выяснилось, что мир полон фарисейства, мир – внушаем и ведом.

А ведь на Донбассе произвели первую в XXI веке попытку – далеко ещё не удавшуюся – запустить «левую» государственность: вернуь недра народу, национализировать фабрики и заводы, и строить мир на принципах мужества и благородства, а не на принципах индивидуализма и ложной толерантности.

На Донбассе впервые в XXI веке сложился истинный, идеалистический, а не за деньги собранный интернационал – почти как в Испании, – когда сербы, итальянцы, норвежцы, чехи, финны, французы, афганцы, англичане, американцы, а также представители почти всех республик Советского Союза, движимые кто «правыми» убеждениями, кто «коммунистическими» (но никто – либеральными) съехались воевать за свободу дончан.

Потому что им стало понятно, что здесь пролегает передовая линия противостояния нового времени. Не между «русским миром» и заблудшим «украинством», нет! Но между глобальной системой военного, экономического и культурного подавления всякого суверенитета в интересах финансовых, внеэтнических, и по сути антихристианских клубов, центров и корпораций, – с одной стороны, а с другой: народом, имеющим право на выбор.

Это был первый поединок, и нашего поражения не случилось. Впрочем, и до победы далеко.

Но всякий народ, желающий сохранить свою свободу, неизбежно должен осознать, насколько правы были люди Донбасса в своём выборе.

Если этим народам хоть кто-нибудь об этом расскажет.

Если этот выбор не предадут и не продадут.

И вот мы, в который уже раз, сидим с моим четыре раза раненным дружком из ополчения в кафе «Легенда» и вспоминаем про разных наших знакомых ополченцев.

…а Баркас – говорит он, – у него эта война уже не первая и не пятая. На него смотришь – просто Громозека. Бывший разведчик, квадратный, круглый, а движения быстрые. Причём он, вроде бы, пьёт, но своё дело знает. Вообще натаскал тут многих…

…а Шум, который рэп читал? У него половина внутренностей вырезана после жуткого ранения под Песками – так он обратно лезет на фронт…

…а этот, артиллерист, нацбол? Спрашиваю, как он стал командиром батареи. У него отец профессор, мать преподаватель – сам только нигде не учился. Но книжку, говорит, полистал, у него всё в голове и отложилось: теперь ужас наводит на всех, кто рискнёт попасть в прицел… Я с таких историй – удивляюсь несказанно.

…а того помнишь – начинал как военспец, жил в отличной гостинице, увидел, что советники сплошь алкоголики. Бросил должность вместе с зарплатой, перешёл на меньшую зарплату комбата, переехал в какую-то комнатушку, больше похожую на туалет. А его бывшие подчинённые живут в гостинице. А этому – лишь бы со своими. Люди рассказывали, что он в Чечне начинал, артиллеристом. Радуева паковал. Мужик – легенда. В нём столько силищи крестьянской…

…а в министерстве связи работал один человек – знаешь, какая у него биография? Он был начальником департамента торговой сети, одной из крупнейших в Москве. У него была спортивная «Субару», полностью им собранная, ещё одна машина, квартира, ещё квартира, и тут наступил момент, когда он всё бросил и приехал добровольцем на Донбасс, обычным пехотинцем здесь начинал. У него спрашивают: а чего ты сюда приехал, когда у тебя нормальная зарплата, москвич, всё такое?.. А он: «Я приехал сюда душу очистить».

…а у комбата Хмурого, помнишь, был боец? Знает шесть языков, профессор многих университетов. Поначалу стоял на блокпосту. Человек с четырьмя образованиями, до каких-то пор строил концепцию квалификационной аттестации в химической промышленности РФ. И пришёл воевать. В пятьдесят лет. «Понаехавший бандит из России».

…а кузнец с позывным Вакула? Его ж не брали в ополчение, у него в своё время давление в 250 атмосфер сплющило стопу, и она не гнётся. Но он всё равно добился и пришёл воевать. Командиром роты стал после того, как они вчетвером положили десять диверсантов. Ротой командовал, а сам оставался рядовым… Вырос потом до начштаба!..

Мы так часами можем сидеть, под чай с чабрецом и минералочку. Даже алкоголя не надо.

Ну, разве что иногда.

Мне кажется, обо всём этом можно постоянно говорить, в любой день и всякий час.

А что ещё на свете стоит нашего удивления. Нашей гордости и нашей горечи.

Всякое бывает, наверное; но ни в одной компании, ни в магазинах, ни в транспорте, ни даже на передовой я не слышал в Донецке слов ненависти по отношению к Украине. Про добровольческие батальоны – да, про киевскую власть – да; но украинский народ, украинский язык – всё это не тревожит, не волнует, не злит.

Забыть – могут, но разжигать в себе ненависть – зачем?

Висят вывески на украинском языке, в случае необходимости люди легко переходят на мову, в кафе – украинские блюда, ну и, само собой, улица Тараса Шевченко как красовалась, так и красуется. Да и не его одного из числа видных украинцев.

Я бывал за столом, где люди признавались в любви к Украине и даже тосковали о её так и не сложившемся единстве – уже невосполнимом; реакция остальных на это была совершенно спокойной.

Всё это утверждает меня только в одном: Донбасс чувствует свою силу. Настолько чувствует, что даже не заботится о таких мелочах, как вывески и всё прочее перечисленное.